.» Впрочем, об этом вспоминали, конечно, не только и не столько гвардейцы. Вот что отметил Лежён в своих мемуарах, рассказывая о том, как январским вечером 1809 г. неподалеку от испанского городишка Бенавент ему пришлось добывать себе место для постоя: «Все дома и сараи были полны людьми и лошадьми, и мне пришлось сражаться долго и, наверное, более отчаянно, чем с англичанами, с занявшими их привилегированными войсками Императорской Гвардии, чтобы отбить у них хоть маленькое пространство и поставить лошадей в укрытие». Вспомним при этом, что Лежён был не просто офицером, а адъютантом самого Бертье!
    Не стоит, конечно, воображать, что в тяжелых условиях зимней кампании в Польше в 1807 г. или тем более в период отступления из России Гвардия жировала, в то время как остальные умирали от голода. Трудно было всем, но совершенно очевидно, что место под крышей и регулярные раздачи продовольствия, если таковые возможно было организовать, были предназначены прежде всего для старых воинов элитного корпуса.
    Постоянная близость к Императору и высшему командованию порождала порой и совсем уж неожиданные ситуации. Вот какой эпизод описывает в своих мемуарах офицер Вислинского легиона: «С нашим полковником произошел трагикомичный случай, который показывает, какое своеобразное положение занимали в армии эти старые солдаты, положение, с которым приходилось считаться даже очень высокопоставленным офицерам.
    Дело было на биваке, за два дня до битвы под Смоленском. Я был поблизости от нашего полковника по фамилии Хлузевич, который брился, стоя у входа в палатку. Рядом на столе стоял тазик, наполненный водой. Вдруг здоровый белый спаниель вбежал в палатку и стал бесцеремонно лакать воду из тазика. Ни я, ни полковник не успели и глазом моргнуть, как следом за ним в палатку влез гренадер Старой Гвардии, который, пробормотав в усы "Извините, господа", стал надевать ошейник на свою собаку. Собака же начала вырываться и перевернула тазик с водой, а надо сказать, дело происходило на биваке, где было много пыли, зато мало воды. "Видели ли Вы подобную наглость!" – воскликнул  разъяренный полковник и, взяв гренадера за плечи, вытолкнул его из палатки, и тот, оторопев, исчез вместе со своей собакой...
    Полковник и думать забыл об этом случае, когда вдруг, два часа спустя, мы увидели хозяина спаниеля в сопровождении офицера генерального штаба. Оба были в парадной форме. "Господин полковник, - сказал офицер, - Вы нанесли оскорбление почтенному человеку, которого уважает весь полк. Я пришел от имени маршала Бертье, чтобы уладить это щекотливое дело, в надежде, что Ваших извинений будет достаточно". "По правде говоря, я вспылил, - произнес полковник, - я сожалею об этом и, конечно, сказал бы то же самое это-iry достойному человеку, если бы он не исчез так быстро. Я очень доволен, что Ваш визит избавил меня от трудной миссии искать его, чтобы сказать, что я очень сожалею о том, что я весьма грубо обошелся с ним". "Надеюсь, гренадер, Вы больше на меня не сердитесь", - добавил он, протягивая руку старому "ворчуну", который сердечно пожал ее, сказав, что он получил самое лучшее извинение в мире. Полковник же, который в душе был не особенно доволен подобными извинениями, сказал мне позже, что сделал это, чтобы не навлекать на полк ненужные последствия. Может быть, это повлияло бы и на его повышение, потому что дело шло о его возможном вступлении в Гвардию...»
    Совершенно очевидно, что, если бы владельцем бесцеремонного пса был не гвардеец, а рядовой полка, которым командовал Хлузевич, солдат, вероятно, был бы очень рад, если бы для него весь этот эпизод исчерпался пинком под зад...
    Ясно, что армейские офицеры никак не могли испытывать нежности по отношению к корпусу с такими привилегиями, амбициями и влиянием.
    Тем не менее не приходится сомневаться в том, что в первые годы существования Империи, пока Гвардия была относительно малочисленна и состояла в основном только, из прошедших через тысячу опасностей ветеранов, эти противоречия не имели большого значения. Ее солдаты гордые, а порой и заносчивые, были, несомненно, достойными и отважными воинами, вы­зывавшими не только зависть, но и всеобщее уважение. Наконец, их было не так уж много в масштабах армии, и многие армейские солдаты и офицеры просто-напросто не пересекались с ними ни на биваке, ни на марше, ни на службе.
    Однако уже с 1804 г. в Гвардии появляется новая составляющая, огромный численный рост которой начиная с 1809 г. во многом изменит сущность этого учреждения.
    Постановлениями от 27 фримера XII года (19 декабря 1803 г.) и 30 нивоза XII года (21 января 1804 г.) при полках пеших гренадер и пеших егерей было приказано сформировать по батальону 5-ротного состава «велитов». Названные так по образцу Древнего Рима батальоны велитов фактически были призваны стать неким подобием ускоренной военной школы, подготавливающей офицеров для линейных частей и унтер-офицеров для Гвардии. Велиты должны были быть добровольцами из числа призывников (по четыре от департамента), они должны были происходить из зажиточных семей, которые могли обязаться выплачивать им 200 франков в год сверх государственного жалования. «Эти формирования, - писал знаменитый военный администратор Лакюэ, - призваны выполнять двойную задачу: пополнять Гвардию и сделать систему конскрипции более приемлемой для обеспеченных слоев населения». Престижность службы в Гвардии и хорошее обеспечение (за свой счет) должны были подсластить пилюлю призыва на военную службу для выходцев из «приличных семей». Одновременно Гвардия получала резервуар для того, чтобы черпать в нем пополнение. В 1805 г. было создано еще два батальона велитов при пешей Гвардии, а также были организованы велиты при конных полках и артиллерии
[<<--Пред.] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24]
[25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [След.-->>]
Другие статьи на эту тему:
Тактика артиллерии
Подобно пехоте и кавалерии, артиллерия не получила каких-либо принципиально новых уставов в эпоху Революции и Империи. Более того, этот род войск вообще не имел никакого тактического устава в современном...
читать главу

Артиллерия
Наполеон Бонапарт, артиллерист по образованию, получил в наследство от армии Старого Порядка и Республики великолепную артиллерию. Еще до Революции она считалась лучшей в Европе, как в отношении материальной части, блистательно организованной знаменитым Грибовалем...
читать главу
Битва при Каннах: позор римлян
Ганнибал с его непримиримой ненавистью к римлянам был постоянным раздражителем и угрозой для Римской Республики. Именно поэтому в 216 г. до н. э. на битву с ним отправились оба новых консула (Теренций Варрон и Эмилий Павел). Силы римлян превосходили Карфаген: по сведениям историков, в римской армии было около 80000 пехотинцев и 7000 конников, в то время как у Ганнибала – 40000 пехоты и 10000 кавалерии.
Сражение должно было состояться вблизи городка Канны, где римляне оборудовали большое хранилище провианта. Предусмотрительный Ганнибал, умело используя данные разведчиков, сумел захватить всю провизию, оставив римлян на голодном пайке.
читать статью