←  Древний Рим

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Время правления Галерия (303-311 гг.)

Фотография andy4675 andy4675 20.07 2014

Лактанций, Письмо к исповеднику Донату о смертях гонителей 17.1-35.4:

XVII

1. Между тем Диоклетиан прекратил злодейства, ибо от него уже отвернулось счастье, и немедленно отправился в Рим, чтобы там отметить 20-летнюю годовщину своего правления, приходившуюся на 12 день до декабрьских календ (20.11.303) . 2. Торжественно отметив ее, он не смог вынести свободу римского народа и бежал из города в нетерпении и тревоге накануне январских календ (1.01.304) , когда ему в девятый раз предложили консульство. 3. Будучи не в состоянии вытерпеть и 13 дней, консул покинул Рим, предпочтя ему Равенну. Однако поскольку он продвигался суровой зимой, то из-за ударившего мороза и сильных дождей его охватила хотя и легкая, но затяжная болезнь. На протяжении всего пути его, измученного, несли большей частью на носилках. 4. При таких обстоятельствах, сделав крюк по берегам Истра, он прибыл на исходе лета (08.304) в Никомедию, уже оправившись от тяжкой болезни. Он казался подавленным ею, и все же отправился почтить основанный им цирк ровно через год после (repleto) двадцатилетней годовщины правления (304) . 5. После этого он был так поражен слабостью, что за его жизнь просили у всех богов, пока в декабрьские иды (13.12.304) по дворцу не стал распространяться траур, среди судей - тоска и рыдания, а по всему городу - суматоха и безмолвие. 6. Поговаривали уже, что он не только умер, но уже и погребен, когда вдруг утром следующего дня не стал расползаться слух, что он жив, и угрюмость у дворцовых слуг и судей сменилась ликованием. 7. Было немало таких, кто подозревал, что смерть его будут скрывать до тех пор, пока не прибудет Цезарь, чтобы солдаты случайно чего не затеяли. 8. Это подозрение настолько усилилось, что никто не верил в то, что он жив, пока он сам не появился в мартовские календы (1.03.305) , едва узнаваемый, ведь почти весь год он был снедаем болезнью. 9. И вот этот усопший воспрянул духом в декабрьские иды (13.12.304) , хотя и ненадолго. Ведь он помешался настолько, что иногда (вовсе) вел себя сумасбродно, а иногда приходил в себя.

XVIII

1. Через несколько дней прибыл Цезарь, но не затем, чтобы почтить отца, а чтобы заставить его уступить власть. Недавно он уже столкнулся со стариком Максимианом и напугал его, угрожая гражданской войной. 2. Теперь же он подступил к Диоклетиану, сначала кротко и дружелюбно, говоря, что тот уже стар, не особо крепок здоровьем, не способен к управлению государством и что ему нужно отдохнуть от трудов. Кроме того, он приводил в пример Нерву, который передал власть Траяну. 3. Тот же утверждал, что будет и непристойным, если он спустится с сияющих высот (власти) в сумерки ничтожной жизни, и небезопасным, ведь в течение столь долгого правления он навлек на себя ненависть многих. 4. Что до Нервы, так он правил всего год до тех пор, пока уже не смог нести бремя и заботу о стольких делах и по возрасту, и по неопытности. Он снял с себя обязанности по управлению государством и вернулся к частной жизни, где и состарился. Однако если он жаждет получить императорский титул, нет ничего проще, чем всех объявить Августами. 5. И тот, кто уже надеялся владеть всем миром, увидев, что добавит себе или ничего кроме титула, или, по крайней мере, ничего сверх того, ответил, что сложившееся положение следует оставить в неизменности. (А именно), в государстве должно быть двое старших правителей, обладающих верховной властью, и двое младших, в качестве (их) помощников; двоим легче будет хранить согласие, четырем равным - никоим образом. 6. Если же тот не захочет уступать, то он (лично) о себе позаботится сам, чтобы не быть больше младшим и крайним. Уже минуло 15 лет с того времени, как он был отправлен в Иллирик, на берег Дуная, сражаться с варварскими племенами, в то время как другие счастливо правили в более обширных и спокойных землях! 7. Услышав это, ослабленный болезнью старик, который уже получил и письма от Максимиана старшего, в которых тот описывал все их разговоры, и узнал (из них), что (Цезарь) увеличил войско, со слезами ответил: "Пусть будет так, если им так хочется. 8. Всех Цезарей надлежит выбирать общим собранием".

"Зачем собранием, когда те двое будут вынуждены принять все, что бы мы ни сделали?"

"Это ясно, ведь нам придется выбрать их сыновей".

9. У Максимиана же был сын, Максенций, зять другого Максимиана, человек вредного и дурного характера и до такой степени высокомерный и упрямый, что не почитать отца и тестя у него было в обычае, за что его оба и ненавидели. 10. У Констанция также был сын - Константин, юноша в высшей степени благочестивый и достойный этого звания, который был и любим солдатами, и желанен для простых людей из-за приметного и красивого облика, воинской активности, крутого нрава и исключительной обходительности. Он присутствовал тогда (при дворе) и не так давно был утвержден Диоклетианом в ранге первого трибуна.

11. "Итак, кто будет?"

"Первый не достоин. Ведь он меня презирает, еще будучи частным лицом, а что будет, когда он примет власть?"

"Но другой то и почтителен и будет так править, что его будут считать еще более добрым и милостивым, чем его отец".

"Будет так, чтобы я сам мог делать, что хочу! Поэтому надо выбрать тех, кто были бы в моей власти, которые бы боялись и которые ничего бы не делали, кроме как по моему приказу".

12. "Тогда кого сделаем?"

"Севера".

(Д.) "Не того ли плясуна и пьяницу, которому ночь за день, а день за ночь?"

(Г.) "Он достоин, так как уже надлежащим образом проявил себя среди солдат, и я послал его к Максимиану, чтобы тот облек его властью".

13. (Д.) "Пусть будет так. Кого вторым предложишь?"

(Г.) "Этого", - показывая на Даю, некоего молодого полуварвара, которого он недавно приказал именовать по своему имени Максимианом. Впоследствии уже сам Диоклетиан частично изменил ему имя приметы (omen) ради, потому что Максимиан соблюдал веру с величайшим благочестием.

14. (Д.) "Кто он - тот, кого ты мне предлагаешь?"

(Г.) "Мой свойственник".

А тот со стоном: "Не годных людей ты мне предлагаешь для охраны государства".

(Г.) "Я проверил их".

(Д.) " Ты увидишь, какое управление империей ты намереваешься поддерживать. 15. Я поработал достаточно, и принял меры, чтобы в мое правление государство хранилось в целости. И если что случится противное тому, моей вины в том не будет".

XIX

1. Когда все было решено, (Диоклетиан) в майские календы (1.05.305) появляется (на людях). Все прочили (власть) Константину, и в том не было никаких сомнений; все присутствовавшие воины - и отборные старшие воины и приглашенные из легионов - ликовали, с нетерпением вызывая и желая его одного. 2. Примерно за 3 мили от города находилось высокое место, на вершине которого и сам Максимиан (некогда) принял пурпур, и где находилась высокая колонна с символом Юпитера. К ней все и направились. 3. Созвали солдатское собрание, на котором старец с плачем обратился к воинам, говоря, что он уже нездоров, после трудов нуждается в отдыхе, передает власть более крепким и выбирает других Цезарей. Все с нетерпением ожидали, кого он выберет. 4. Тогда он неожиданно объявляет Севера и Максимина Цезарями. Все были ошеломлены. Наверху, на трибунале, стоял Константин. Все недоумевали, неужели Константину сменили имя, когда (вдруг) Максимиан, протянув руку назад и оттолкнув Константина, вывел на всеобщее обозрение Даю. Сняв с того одежду частного лица, он поставил его в центре. Все удивлялись - откуда он взялся? 5. Никто, впрочем, смутившись, не осмелился громко возражать, придя в замешательство от неожиданной новости. Диоклетиан набросил на него свой пурпур, сбросив его с себя, и вновь стал Диоклом. 6. Затем он спустился, его провезли (как) старого царя через весь город на повозке и отпустили на родину. Дая же, (появившись) некогда из зверей и лесов, возвысился сначала до щитоносца, затем до телохранителя, вскоре после этого до трибуна, а на следующий день до Цезаря, и получил на попрание и изнурение Восток. Так, не будучи сведущим ни в военных, ни в государственных делах, он стал пастырем уже не скота, а воинов.

XX

1. Максимиан, устранив старцев, делал, что хотел, считая себя уже единственным господином всего мира. Ведь Констанция (хотя именно его следовало бы назвать первым) он презирал, так как тот был мягок по натуре и отягощен болезнью. 2. Он надеялся, что тот скоро умрет, а если не умрет, то лишить его власти даже против воли казалось ему легким (делом). Ведь что тот сможет сделать, когда трое принудят его сложить власть? 3. У (Максимиана) же был друг по старому армейскому товариществу и приятель по последнему походу - Лициний. Его советами он пользовался в течение всего правления; но не захотел делать его Цезарем и не назвал сыном лишь ради того, чтобы тот впоследствии завладел местом Констанция, Августа и брата. 4. Ведь тогда бы он и сам удержал принципат и, свирепствуя по всей земле по собственному произволу, отпраздновал бы двадцатую годовщину правления. Назначив на место Цезаря своего сына (который был тогда еще в девятилетнем возрасте), он сложил бы с себя власть, а впоследствии, когда верховной властью овладеют Лициний и Север, а второстепенной, в качестве Цезарей, Максимин и Кандидиан, проводил бы безмятежную и спокойную старость, окружив себя несокрушимой стеной. Вот как далеко простирались его замыслы. Но Бог, которого он сделал опасным для себя, развеял все его намерения.

XXI

1. Достигнув верховной власти, он обратил мысли к угнетению мира, который он открыл для себя. 2. Ведь после разгрома персов, у которых есть такой ритуал и обычай, по которому они отдают себя в рабство своим царям, а цари обходятся со своим народом, как с дворовой челядью, этот человек захотел ввести этот безбожнейший обычай, беззастенчиво восхваляя его со времени той победы. 3. А так как он не мог открыто повелеть об этом, то действовал так, что самолично лишал людей свободы, а прежде всего - чести. Он истязал не только декурионов, но и более знатных граждан, выдающихся и превосходнейших мужей, притом по причинам равно и пустяковым и политическим. Если кто-то, как ему казалось, заслуживал смерти, он устанавливал кресты, если меньшего, готовились ножные кандалы. 4. Благородных и знатных матерей семейств он забирал в гинекей. Если же кого надо было высечь плетьми, на конюшне стояли 4 вкопанных столба, на которых обычно никогда не растягивали даже рабов. 5. Что еще сообщить о его развлечениях и забавах? Он держал медведей, схожих с ним дикостью и величиной, которых собирал в ходе своего правления по всей империи. Когда ему хотелось позабавиться, он приказывал привести кого-нибудь из них, называя по имени. 6. Людей им бросали не просто ради того, чтобы те их терзали, а чтобы те их сожрали. Когда же их таким образом разрывали, он удовлетворенно смеялся, и никогда не приступал к обеду без кровопролития. 7. В отношении незнатных применялись пытки огнем. Такой смерти он предавал прежде всего христиан, издав указы, чтобы приговоренных к пыткам сжигали на медленном огне. 8. Привязав их сначала (к столбам), под ноги (им) подносили слабый огонь до тех пор, пока кожа на ступнях, сморщившись от огня, не отделялась от костей. 9. Затем прикасались к отдельным частям тела зажженными и потушенными факелами так, что на теле не оставалось ни одного живого места. Между делом их лица поливали холодной водой и обмывали уста влагой, чтобы они не скоро испустили дух после того, как у них пересыхало горло. 10. Это происходило позже, когда в течение нескольких дней кожа полностью сгорала и огонь проникал во внутренности. 11. После этого разводился костер, на котором сжигали уже обгоревшие тела. Собранные кости, растолченные в прах, выбрасывались в реку и в море.

XXII

1. Истязания, испытанные на христианах, он применял по привычке против всех людей. 2. У него не было никаких легких наказаний - ни ссылки на остров, ни застенков, ни рудников, (а такие, как) огонь, крест, (растерзание) зверьми исполнялись при нем ежедневно и без затруднений. 3. Дворцовые слуги и управляющие усмирялись копьем. Обезглавливание и казнь мечом относились к случаям весьма редким и являлись почти милостью, благодаря которой они получали благую смерть за старые заслуги. 4. Ведь ему это было легко - красноречие угасло, адвокаты упразднены, правоведов либо ссылали, либо убивали. Литература же почиталась среди дурных искусств, а тех, кто ее создавал, изгоняли и проклинали, как врагов. 5. Всеобщий беспорядок все усугублялся из-за слабых законов, будучи устроен судьями - ведь военных судей, несведущих в тонкостях документации, посылали в провинцию без асессоров.

XXIII

1. На погибель государству и всеобщую скорбь было еще и то, что однажды была устроена перепись в провинциях и в городе (Риме). Цензоры рассеялись повсюду и беспокоили всех (так), что (это) напоминало зрелище вражеского набега и ужасного завоевания. 2. Поля мерились целыми кусками, виноградные лозы и деревья подсчитывались, разного рода живность регистрировалась, люди отмечались по головам. Вся городская и сельская чернь скапливалась в городах, так что почти все они были забиты толпами домашней челяди. Каждый приходил с детьми и рабами. Слышались звуки пыточных орудий и удары плетей, детей вешали в присутствии отцов, всех вернейших рабов истязали в присутствии отцов, а жен - в присутствии мужей. 3. Если всего (этого) не хватало, их самих пытали в присутствии тех, чтобы, когда боль одолевала, они приписывали себе то, чем не владели. 4. Ни возраст, ни состояние здоровья не служили оправданием. Больных и расслабленных приносили; устанавливая возраст отдельных лиц, молодым года добавляли, а старикам снижали. Повсюду царили тоска и уныние. 5. Все, что предки вершили в отношении побежденных, (Максимиан) осмелился делать против римлян и римских подданных. Ведь его родители были (некогда) подвергнуты цензу, который Траян, как победитель, наложил на постоянно восстававших даков в качестве наказания. 6. Вследствие этого за головы платили налог, а за жизнь давали плату. Однако одним и тем же цензорам не доверяли, а посылали одних за другими, словно они могли получить больше, и те всегда удваивали то, что (на самом деле) не было получено, но что лучше было бы добавить, чтобы не казалось, будто их послали напрасно. 7. Между тем уменьшался скот и умирали люди, однако и покойный отнюдь не освобождался от налогов, так что даром нельзя было уже ни жить, ни умирать. Остались одни нищие, с которых ничего нельзя было взыскать, так как нужда и бедственное положение защищали их от возможных несправедливостей. 8. И все-таки этот благочестивый человек сострадал им. Чтобы они больше не нуждались (ни в чем), он приказал их всех согнать вместе, вывезти на кораблях в море и утопить. Как же милосерден был тот человек, позаботившийся о том, чтобы никто при его правлении не терпел нужды! 9. Так, принимая меры к тому, чтобы никто под прикрытием нищеты не уклонился от переписи, он погубил множество по-настоящему несчастных, вопреки всякому закону человечности.

XXIV

1. Но уже настигал его суд божий, и наступало время, когда дела его стали рушиться и гибнуть. 2. Он еще не помышлял о свержении или отстранении Констанция, пока был занят теми делами, о которых я говорил выше; к тому же он ожидал его смерти, но не предполагал, что тот должен умереть так скоро. 3. Когда же (Констанций) почувствовал себя совсем плохо, он послал письма, в которых просил (Максимиана) отослать сына, Константина, к очам его. Впрочем (et quidem), он уже давно требовал вернуть его - но безуспешно. 4. Ведь тот вовсе ничего (подобного) не желал. Зато он часто устраивал коварные ловушки для юноши. Не осмеливаясь ничего (делать) открыто, чтобы не возбудить против себя гражданских войн и (чего он больше всего боялся) ненависть солдат, он толкнул его под предлогом тренировки и игры к зверям. 5. Но напрасно, ведь длань божья покровительствовала (Константину). Он вырвал его из рук (Максимиана) в самый критический момент. И вот, исчерпав возможность и далее отказывать в просьбе, он отдал ему уже на исходе дня печать и приказал двинуться в путь утром следующего дня по получении приказа. Сам же намеревался либо удержать (Константина), либо послать письма Северу, чтобы тот задержал его. 6. Так как (Константин) это предвидел, он поспешил уехать уже после трапезы, когда император заснул, и умчался через многочисленные станции, похищая всех казенных лошадей. 7. На следующий день, проспав нарочно до полудня, император приказал позвать его. Ему докладывают, что он уехал сразу же после трапезы. (Максимиан) принимается возмущаться и вопить, требуя казенных лошадей, чтобы вернуть его. Ему сообщают, что казенный тракт ограблен. (Максимиан) с трудом сдерживал слезы. 8. А (Константин) с невероятной быстротой прибывает к уже угасающему отцу, который, препоручив его солдатам, передал ему из своих рук власть. Затем он принял отдохновение от жизни в своей постели, как того и желал. 9. Приняв власть, Константин Август прежде всего вернул христиан к культу и их богу. Это было его первое постановление по восстановлению святой религии.

XXV

1. Несколькими днями позже его изображение, увенчанное лавром, было отправлено к злобному зверю. Тот долго обдумывал, стоит ли принимать его? 2. Обернулось так, что он чуть было не сжег его вместе с тем, кто его доставил, но придворные отвратили его от этого сумасбродного шага, напомнив об опасности того, что все воины, против воли и желания которых были назначены (никому) не ведомые Цезари, примут Константина и будут с превеликим воодушевлением сбегаться к нему, когда он придет с оружием в руках. 3. Тогда он с большой неохотой принял изображение и послал пурпур, чтобы казалось, будто он принял его в соправители добровольно. 4. Его расчеты были нарушены, ведь он уже не мог провозгласить (Августом) вне очереди того, кого хотел. 5. И тогда он решил назначить Августом Севера, как старшего по возрасту, а Константина постановил считать Цезарем, как Максимина, а не императором, в качестве какового он был выбран, чтобы сбросить его со второго места на четвертое.

XXVI

1. Дела казались уже таким образом устроенными, когда неожиданно ему донесли о другой угрозе - его зять Максенций был провозглашен в Риме императором. 2. Причина этого мятежа была такова. Так как (Максимиан) решил поглотить весь мир, установив ценз, то дошел до такого безумия, что хотел даже народ римский лишить свободы от налогового рабства. Уже были назначены цензоры, которых послали в Рим для проведения народной переписи. 3. Почти в то же время он убрал лагеря преторианцев. Поэтому некоторые солдаты, оставшиеся в римских лагерях, улучшив момент, при содействии пришедшего в движение народа, убили нескольких судей и облекли Максенция в порфиру. 4. Получив это известие, (Максимиан) был изрядно встревожен неожиданностью дела, хотя и не слишком испуган. Он ненавидел этого человека, да и не мог назначить (разом) трех Цезарей. Казалось, по крайней мере, что он не собирался делать этого сразу. 5. Он вызывает Севера и, побуждая вернуть власть, посылает его с войском Максимиана для того, чтобы победить Максенция; притом посылает в Рим, хотя эти воины, очень часто ограниченные в высших наслаждениях, могли возжелать не только оставить тот славный город в целости, но и жить там. 6. Максенций, зная, какие злодеяния против него предпринимают, счел, что сможет перевести к себе отцовских воинов по праву наследования. Однако, сознавая возможность того, что его тесть Максимиан, также страшась этого, оставит Севера в Иллирике, а сам лично со своим войском прибудет для того, чтобы осадить его, он размышлял, как долго он смог бы защищать себя от грядущей опасности. 7. (И вот) он посылает порфиру своему отцу, пребывавшему после отречения в Кампании, и вторично провозглашает его Августом. Тот же, страстно желая перемен, охотно и поспешно принимает ее, как отрекшийся не по своей воле. 8. Между тем прибыл Север и подступил с войском к стенам города. Но солдаты тотчас же удаляются, не желая идти в атаку (suffero signis), и переходят к тому, против кого они выступали. 9. Что оставалось покинутому (Северу), кроме бегства? Но навстречу ему уже двигался вновь облеченный властью Максимиан, с приближением которого он бежал в Равенну, где и заперся с горсткой солдат. 10. Предвидев, что будет, если он перейдет к Максимиану, он сдался ему и передал пурпурное одеяние тому, от кого получил его. Сделав так, он не заслужил ничего большего, кроме легкой смерти. И вот, принужденный вскрыть себе вены, он тихо скончался. [С тех пор (Максимиан) стал преследовать свои (интересы)].

XXVII

1. Геркулий же, зная безрассудство Максимиана, начал думать о том, что, услышав об убийстве Севера и воспламенившись гневом, он прибудет с войском, присоединив, возможно, Максимина и удвоив войска, которым он никак не сможет противодействовать. (Поэтому,) укрепив город и приняв надлежащие меры по обороне от врагов, он двинулся в Галлию, чтобы склонить Константина на свою сторону, женив его на своей младшей дочери. 2. Тем временем (Максимиан), собрав войско, вторгается в Италию и подступает к городу, намереваясь уничтожить сенат и перебить народ, но сталкивается с тем, что все заперто и укреплено. Никакой надежды на то, что удастся ворваться (в город), у него не было, поскольку осада была затруднительной, для полной блокады стен было недостаточно войск, ведь он никогда не видел Рима и считал его городом не многим больше тех, что были ему известны. 3. Тогда некоторые легионы, которым было отвратительно то злодеяние, что тесть берет в осаду зятя, а римские воины - Рим, стали оставлять приказы без внимания, не желая сражаться (transfero signis). 4. А когда уже заколебались и остальные воины, он, обуздав гордыню, пав духом и страшась участи Севера, бросился к ногам солдат и молил их не выдавать его врагу, пока наконец не смягчил их души непомерными обещаниями. (После этого) он повернул знамена вспять и поспешно обратился в бегство, в ходе которого мог быть легко разбит, если бы кто-нибудь стал преследовать его с небольшим (отрядом). 5. Опасаясь этого, он отдал приказ солдатам расхищать или уничтожать все, что было рассеяно по области насколько возможно обширной, чтобы, если кто захотел преследовать (его), был лишен припасов. 6. Так была опустошена та часть Италии, где прошло то пагубное войско: все разграблено, осквернены замужние женщины, изнасилованы девушки, замучены родители и мужья потому, что они не выдали своих дочерей, жен, имущество. Словно у варваров, они угоняли стада (крупного рогатого) скота и вьючных животных. 7. Таким образом он и вернулся в свою ставку, некогда император римлян, а ныне разоритель Италии, истерзавший все, словно враг. 8. Тогда-то именно тот, кто принял титул императора, заявил о себе как враг римского народа, захотев изменить его название так, что империя именовалась бы не Римской, а Дакской.

XXVIII

1. После его бегства другой Максимиан, вернувшись из Галлии, стал владеть империей совместно с сыном. Но юноше повиновались больше, чем старцу, ведь власть сына была тем выше и значительнее, что он даже передал власть отцу. 2. Старик с неудовольствием сносил то, что он не мог свободно делать, что хотел, и ненавидел сына с ребяческой ревностью. И вот он замыслил отстранить юношу, чтобы сохранить свое право для себя. Это казалось ему простым (делом), потому что воины, покинувшие Севера, остались у него. 3. Он созвал народ и солдат, якобы для того, чтобы держать совет о бедствиях, нависших над государством. Подробно поговорив об этом, он показал рукой на сына, утверждая, что это он является зачинщиком бед и виновником несчастий, которые терпит государство, и сорвал с его плеч порфиру. 4. Тот, лишившись ее, стремглав бросился с трибунала и был подхвачен воинами. Придя в замешательство от их гнева и криков, нечестивый старик покинул Рим, словно древний (Тарквиний) Гордый.

XXIX

1. Возвращаясь обратно в Галлии, где он задержался на некоторое время, (Геркулий) двинулся к врагу своего сына Максимиану, словно для того, чтобы обсудить с ним, как обустроить государство, на самом же деле, чтобы убить его, воспользовавшись перемирием, и завладеть его властью - ведь в своей собственной ему отказывали, куда бы он не являлся. 2. Туда же прибыл и Диокл, недавно приглашенный зятем, чтобы прежде он чего не сделал и чтобы в его присутствии даровать власть Лицинию, назначив его на место Севера. Так и было сделано в присутствии обеих сторон. Таким образом, одновременно правили шестеро. 3. Из-за того, что заседания затянулись, Максимиан предпринял третье бегство; он отбыл в Галлию, исполненный подлых мыслей и преступлений, желая погубить с помощью злого коварства императора Константина, своего зятя и сына зятя. И вот, с целью ввести в заблуждение, он слагает (с себя) царское одеяние. Племя франков взялось за оружие. 4. (Но) он убеждает ничего не подозревающего Константина не вести с собой все войско, ведь варваров можно победить и с небольшим отрядом. И все это (он затеял) для того, чтобы захватить оставшееся войско и получить возможность разбить (Константина) из-за малочисленности его отряда. 6. Юноша поверил ему, как старому и опытному, и подчинился, как тестю; (затем) он отправился, оставив большую часть солдат. Выждав несколько дней и прикинув, когда Константин достигнет варварских рубежей, Максимиан неожиданно принимает порфиру, присваивает казну и по обыкновению щедро раздает дары, замышляя против Константина то, что немедленно оборачивается против него самого. 6. Императора спешно извещают о том, что произошло. С удивительной быстротой он стремиться с войском назад. (Максимиан) был застигнут врасплох, поскольку не успел достаточно снарядиться, а солдаты перешли к своему императору. 7. (Тогда) тот завладел Массилией и запер ворота. Император подступает вплотную (к городу) и обращается к стоящему на стене (Максимиану), спрашивая его, без грубости и враждебности, чего он возжелал себе, что ему не хватало и почему он сделал то, что ему не пристало по достоинству? Тот же лишь сыпал со стены оскорблениями. 8. Тут вдруг за его спиной открылись ворота, и солдаты захватили их. Мятежный император, нечестивый отец, вероломный тесть был приведен к императору. Он выслушал (обвинения) в свершенных им преступлениях, с него сорвали одежду, отчитали, (но) даровали жизнь.

XXX

1. Утратив таким образом честь императора и тестя и не снося своего приниженного положения, (Максимиан) затевает новое коварство, благо уже раз остался безнаказанным. 2. Он зовет свою дочь Фаусту и подстрекает ее, то мольбами, то ласками, к измене мужу, обещая ей другого, более достойного. Он требует, чтобы она оставила опочивальню открытой и допустила к охране самых беспечных. 3. Та обещает, что сделает это, а (сама) докладывает (обо всем) мужу. Была устроена комедия с целью выявления преступления. Привели некоего презренного евнуха, который должен был погибнуть вместо императора. 4. Глубокой ночью Максимиан поднимается и видит, что все благоприятствует злодеянию. Было несколько стражников, они оставались там и далее; однако он сказал им, что видел сон, который хотел бы рассказать сыну. Проникнув внутрь с оружием в руках и изрубив скопца, он выскочил, похваляясь, и объявил о том, что совершил. 5. Неожиданно с другой стороны появляется Константин с массой вооруженных людей, а из опочивальни выносят мертвое тело. (Максимиан) остолбенел, будучи уличен в убийстве, и молча, с изумлением смотрел на него, словно

твердая скала или марпесская глыба (Verg. Aen. VI, 471),

пока его упрекали в нечестивости и преступности. После этого ему была предоставлена свобода в выборе смерти,

и безобразную смертную петлю вяжет к высокому брусу (Verg. Aen. XII, 603).

6. Так великий император римского народа, справивший после долгого правления с превеликой славой 20 годовщину правления, когда его надменная шея была сдавлена и сломана, закончил гнусную жизнь позорной и постыдной смертью.

XXXI

1. После этого Бог, ревнитель благочестия и мститель за свой народ, перенес взор на другого Максимиана, зачинщика нечестивых гонений, чтобы и на нем продемонстрировать силу своего могущества. 2. Тот уже подумывал о проведении собственного юбилея, но, поскольку уже давно довел провинции до (полного) истощения, назначив чрезвычайный налог золотом и серебром, который обещал вернуть, то ради юбилея нанес новый удар. 3. Кто бы мог достойно изложить, сколь великими мучениями стало для рода человеческого изымание излишков зерна по случаю (грядущих) торжеств? Воины всех рангов, а скорее изверги, цеплялись каждый по отдельности; непонятно было, кому угодить первому. К неимущим не было никакого снисхождения - многие подвергались пыткам, если немедленно не доставляли того, чего не было. 4. Тому, кто был окружен множеством стражников, не было никакой возможности расслабиться и ни малейшего покоя в течение всего года. Часто эти люди устраивали стычки или с самими судьями, или с судебными солдатами. Ни одного участка не оставалось без сборщика налогов, ни одной виноградной лозы - без стражника, и ничего - для пропитания трудящихся. Хотя было невыносимо то, что из уст людей вырывали пищу, добытую трудовыми усилиями, они все же держались любыми средствами или надеялись на будущее. 5. К чему разнообразные одежды? К чему золото и серебро? Разве не следует это приобретать от продажи плодов? Так откуда достану я это, о безрассуднейший тиран, если ты похитил все плоды и нещадно вырвал все ростки? 6. Кто только не был лишен своего имущества, чтобы сокровищницу, находившуюся под его властью, наполнять для торжеств, которые так и не были устроены.

XXXII

1. Узнав о назначении Лициния императором, разгневанный Максимин не пожелал считаться ни Цезарем, ни третьим. 2. Поэтому (Максимиан) неоднократно посылал к тому легатов, требуя подчиниться ему, оставаться на своем месте, уступить старости и воздать почет седине. 3. Но тот, возвысив дерзкий дух, поступил наперекор велению времени, считая, что первым должен быть тот, кто первым принял пурпур, и пренебрег его просьбами и распоряжениями. 4. Галерий мычал, подобно скоту, и сокрушался, ибо сделал Цезарем это ничтожество, чтобы тот был ему послушен, а он, забыв все его благодеяния, стал бессовестно противиться всем его повелениям и просьбам. 5. Побежденный этим упорством, он упразднил имя Цезаря и объявил себя с Лицинием Августами, а Максимина с Константином - сыновьями Августов. В ответ Максимин написал, как бы уведомляя, что войско только что провозгласило его на Марсовом поле Августом. Галерий воспринял это с унынием и тоской и приказал считать императорами всех четырех.

XXXIII

1. Он правил уже 18 лет, и вот Бог поразил его неизлечимой болезнью. У него возник злокачественный нарыв во внешней части гениталий, который расползался все дальше. 2. Врачи вскрыли и залечили его. Но зарубцевавшаяся было рана прорвалась, а кровотечение из лопнувшей вены грозило смертью. И все же кровь с трудом удалось остановить. Пришлось лечить снова, пока, наконец, не появился рубец. 3. Однако от легкого движения тела он вновь открылся так, что крови вышло больше, чем раньше. Сам он побледнел и измучился от истощения сил; правда, тогда кровотечение и прекратилось. 4. Рана перестает воспринимать лекарства, все вокруг нее поражается раком и, сколько б ни срезали опухоль, она нарывает все сильнее, и сколько б ни лечили, все увеличивается.

И врачи уступили болезни

амфитаонов Меламп и Хирон, рожденный Филирой

(Verg.Georg.III 549-50, пер. Шервинского)

Отовсюду приглашают знаменитых врачей, но руки человеческие ничего не могли изменить. 5. Прибегают к помощи идолов, взывают к Аполлону и Асклепию, выпрашивая лекарства. Аполлон проявляет заботу - и болезнь становится еще хуже. 6. Порча не уменьшилась, она поразила уже все нижние органы. Снаружи мясо сгнило, и седалище все разложилось от язв. Однако несчастные врачи не престают лечить и обмывать воспаленные места без надежды на поправку. 7. Болезнь уничтожает пораженный изнутри костный мозг и охватывает внутренние органы, внутри заводятся черви. Смрад от этого распространяется не только по дворцу, но и по всему городу. И это не удивительно, ведь на теле (Максимиана) уже слились выходы кала и мочи. 8. Пожираемый червями и сгнивающий заживо, он переносил нестерпимые боли.


Только лишь вопли ужасные к звездному небу возносит,

так же мычит и бежит от места заклания раненый бык (ср. Verg. Aen. II, 222-224).

9. К дряблому седалищу прикладывают жаркое и свежеиспеченную дичь, чтобы жар исторг червей. Когда это снимали, там кишело неисчислимое множество червей, но гораздо большее число паразитов производила тлетворная зараза. 10. Вследствие отвратительной болезни части тела уже утратили формы. Сверху восковая кожа вплоть до язвы иссохла и из-за страшной (miserabile) худобы застряла глубоко между костей, а снизу и без того раздутые ноги разрослись непомерно. 11. И это продолжалось в течение всего года, до тех пор, пока, наконец, сломленный болезнями, он не был вынужден признать Бога. Терзаемый все новыми страданиями, он время от времени громко кричал, что восстановит храм божий и сполна воздаст за злодеяния. И уже на исходе сил он выпускает эдикт следующего содержания:

XXXIV

"1. Среди прочего, что мы планируем (сделать) для всегдашнего блага и пользы государства, мы, со своей стороны, желали бы прежде всего исправить, наряду с древними законами, также и государственное устройство римлян в целом, а также принять меры к тому, чтобы и христиане, оставившие образ мысли своих предков, обратились к благим помыслам. 2. Ведь на каком-то основании оных христиан охватило рвение и такое неразумие завладело (ими), что они перестали следовать тем древним обычаям, которые впервые, может быть, их же собственными предками и были установлены, но по собственному произволу, а также по прихоти, они сделали себе такие законы, которые почитались ими одними, и из противных соображений собрали вместе различные народы. 3. Когда же наконец появилось наше постановление о том, чтобы они обратились к древним обычаям, некоторые им подчинились из страха, иные же были наказаны. 4. Однако, поскольку большинство упорствовало в своих основных положениях, а мы увидели, что так же, как не справляются культ и должное служение оным богам, не почитается и бог христиан, то, исходя из соображений проявить нашу снисходительнейшую милость и согласно постоянному обычаю по своему обыкновению даровать прощение всем людям, мы сочли, что нашу благосклонность следует скорейшим образом распространить и на них, дабы христиане вновь существовали бы (в рамках закона) и могли бы организовывать свои собрания, (но) ничего не предпринимая против порядка. 5. В другом же послании мы намерены указать судьям, что им следует выполнять. Засим, в соответствии с нашим великодушием, они должны молить своего бога за благосостояние наше, государства и свое собственное, чтобы государство повсюду сохранялось в безупречности, а им можно было безмятежно жить в домах своих".

XXXV

1. Этот эдикт был обнародован в Никомедии в канун майских календ в восьмое консульство (Галерия) и второе Максимиана (30.04.311). 2. Тогда отворились темницы и ты, дражайший Донат, вместе с другими исповедниками был освобожден из-под стражи после того, как тюрьма 6 лет служила тебе жилищем. 3. Однако сделав это, не получил он прощения от Бога за злодеяния свои, но по прошествии нескольких дней, препоручив Лицинию свою супругу и передав под его власть сына, когда уже все члены его тела утратили силу, он был уничтожен ужасным гниением. 4. В Никомедии об этом узнали в середине того же месяца (15.05.311), в разгаре подготовки к празднованию 20-летнего юбилея его правления в грядущие мартовские календы (1.03.312)
.

 

http://krotov.info/a...nzy_o_gonit.htm

 

Следует указать, что Галерий у Лактанция редко указывается под этим именем. В основном он, как и Максимиан, именуется Максимианом. Хотя иногда Лактанций именует Максимиана Геркулием.

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 20.07 2014

Евсевий Кесарийский, Жизнь Константина 18-25:

Глава 18.
О том, что, по отречении
Диоклетиана и Максимиана,
Констаницй сделался первым Августом
и украшался благочадием

Вскоре за сим послана была ему награда от Бога, так что он вступил на высшую степень самодержавной власти[62]. Старшие по времени государи, не знаю почему, отказались от престола[63]. Эта неожиданная перемена произошла по истечении первого года[64] стеснительной осады церквей. И тогда-то Констанций провозглашен первым августом и кесарем. Сначала был он украшен диадемой[65] кесарей-автократоров и занял первое между ними место, а потом, отличившись в этом сане, облечен высочайшей у римлян властью, — наименован первым из четырех избранных впоследствии кесарей[66]. Притом он превосходил многих автократоров даже благочадием и был окружен большим обществом детей мужского и женского пола[67]. Когда же, наконец, обремененный дряхлой старостью, готовился он отдать долг общей природе и собирался оставить жизнь, — Бог и тут опять явился для него творцом дивных дел. Отцу, находившемуся при смерти, он приготовил в преемники царству старшего сына его, Константина.


Глава 19.
О сыне его Константине,
когда он в юности жил вместе с Диоклетианом,
прежде чем прибыл в Палестину

Константин находился у сотоварищей своего отца по царствованию и жил среди них, как мы сказали, подобно тому древнему пророку Божьему. Перейдя из отрочества в возраст юношеский, он уже удостоился от них первой чести[68]. Таким знали его и мы, когда он со старейшим из царей[69] проезжал через Палестину. Стоя с правой стороны василевса, людям, желавшим видеть его, он казался величественным и уже в то время обнаруживал в себе знаки царского высокомудрия[70]. По красоте тела и высоте роста не было подобного ему, а телесной силой до того превосходил он сверстников, что они боялись его. Но еще более чем совершенствами тела, украшался он добродетелями души и прежде всего отличался скромностью, а потом — ученостью, врожденным умом и дарованной от Бога мудростью.


Глава 20.
Возвращение Константина к отцу,
по случаю умысла Диоклетиана

Тогдашние государи, видя, что этот юноша бодр, силен, велик и богат умом, исполнились зависти и страха и начали выжидать удобного случая, как бы подстеречь его и запятнать каким-нибудь бесчестьем. Но юноша, заметив это (подобные умыслы, по мановению Божьему, не раз уже обнажались перед ним[71]), искал спасения в бегстве, чем опять уподобился великому пророку Моисею. Во всем этом помогал ему Бог, приготовляя в нем преемника отцу его[72].


Глава 21.
Смерть Констанция
и завещание царства сыну его Константину

Избегнув задуманных козней, Константин поспешно отправился к отцу, хотя прибыл к нему не скоро. Между тем жизнь его отца в то самое время находилась уже на краю могилы[73]. Но сверх всякого чаяния увидев перед собой сына, Констанций вскочил с постели, принял его в свои объятия и, сказав, что, собираясь оставить жизнь, он стряхивает теперь с души и последнюю скорбь — отсутствие сына, вознес благодарственную молитву Богу: отныне смерть для меня лучше бессмертия, произнес он. Потом, устроив свои дела, и в присутствии сыновей и дочерей, которые окружали его в виде хора[74], в самом дворце, с царского одра, передав жребий царствования, по закону природы, старшему сыну, он скончался[75].


Глава 22.
Как при выносе Констанция
войска провозгласили Константина Августом

Итак, государство не осталось без василевса. Облекшись в отеческую багряницу[76], Константин вышел из царских покоев и показался всем, точно будто бы отец возвратился к жизни и продолжал царствовать в лице сына. Потом он сопутствовал погребальному шествию в сопровождении окружавших его друзей отца, из которых одни шли впереди, другие позади него, и провожал боголюбивого василевса со всем великолепием. Блаженнейшему все выражали свое почтение благословениями и похвальными песнями и, единодушно прославляя царствование сына, по сходству, казавшееся возобновлением власти усопшего, вдруг с первого слова, громкими восклицаниями и приветствиями провозгласили нового василевса автократором и почитаемым августом[77]. Похвальные восклицания сыну служили украшением усопшему, а то, что такой отец избрал себе именно этого преемника, относилось к прославлению сына. Все подвластные ему народы исполнились весельем и невыразимой радостью, что и на малое время не были лишены царского благоустройства. Такую-то кончину благочестивой и боголюбивой жизни показал Бог нашему поколению (на примере) василевса Констанция.


Глава 23.
Краткое упоминание о погибели тиранов

А каков был конец жизни других, которые против Божьих церквей вели настоящую войну, — рассказывать в этом случае я счел неприличным: зачем память добрых омрачать повествованием о людях, противных им? Довольно и одного опытного познания дел для вразумления тех, которые собственными очами и ушами узнали историю событий, случившихся с каждым из тиранов.


Глава 24.
О том, что Константин
получил царскую честь по воле Божьей

Итак, Константина, рожденного таким отцом, Бог всяческих и Владыка всего мира соделал императором и вождем народов сам собой. Между тем, как другие удостаиваются этой чести по суду человеческому, — Константин был единственный василевс, призванием которого не может похвалиться никто из людей.

Глава 25.
Победы Константина над варварами и британцами

Утвердившись на царстве, Константин тотчас же начал печься об отеческом наследии, обозревать все прежде бывшие под властью отца его области[78] и с великим человеколюбием управлял ими. Сверх того, подчинил себе варварские племена по Рейну и западному берегу океана, которые осмелились, было, возмущаться, и из диких сделал их кроткими, а других, походивших на лютых зверей, усмирил, и, видя, что они не способны к принятию правил мирной жизни, прогнал их от пределов своей империи[79]. Как скоро все это окончилось согласно с его желанием, он обратил свой взгляд на другие части наследия и немедленно переплыл к народам Британии, лежащей среди океана. Овладев же и ими, осматривал прочие области государства и старался подавать помощь там, где она требовалась
.

[62] То есть стал августом (1 мая 305 г.).

[63] Евтропий (Краткая история от основания Города IX.27.1) так рассказывает об этом: "Но когда Диоклетиан под тяжестью лет почувствовал невозможность управлять Империей, он уговорил Геркулия уйти в частную жизнь, а дела государственные передать более молодым". Виктор (Секст Аврелий Виктор. О цезарях. XXXIX.46-48) называет другую причину: "Несмотря на такое управление, правители все же не остались незапятнанными пороками. Геркулия обуревало такое сластолюбие, что он не мог сдерживаться от посягательства даже на тела заложников. Галерий недостаточно был верен даже по отношении к друзьям, несомненно, из-за боязни ссор, поскольку его соучастники в управлении полагали, что разоблачения могут нарушить их общее согласие. Итак, силы города Рима были как бы подрублены: сокращено было число когорт преторианцев и число солдат под оружием, и большинство полагает, что именно по этой причине, он (Диоклетиан — Ред.) сложил с себя власть. Он хорошо понимал окружающие опасности и когда увидел, что сама судьба готовит внутренние бедствия и как бы крушение римского государства, он отпраздновал двадцатилетие своей власти и, будучи в добром здоровье, сложил с себя заботу об управлении государством". Лактанций же рассказывает, что Галерий вынудил тяжело заболевшего Диоклетиана и Геркулия отказаться от верховной власти, причем последнему пригрозил войной в случае отказа (О смерти гонителей, XVII, XVIII).

[64] Евсевий ошибается, Диоклетиан отрекся в 305 г., почти через два года после начала гонения. Это тем более странно, так как в своей "Церковной истории" он указывает правильный промежуток — два года (VIII, 13, 11).

[65] Диадема — головное украшение императоров, первоначально персидских царей, от них было заимствовано эллинистическими правителями. Как царское украшение использовалось уже Элагабалом (218 — 222 гг.), затем Диоклетианом, который ввел для императоров шелковое одеяние, расшитое золотом, диадему и сандалии, украшенные драгоценными камнями.

[66] Констанций был провозглашен все-таки не первым августом, так, август Галерий проигнорировал его назначение Константина цезарем и назначил на его место Севера. Любопытно, что Гиббон (Закат и падение Римской империи. ч. 1 гл. XIV) также называет Констанция Хлора главным августом, не замечая при этом, что это противоречит всем дальнейшим событиям — Галерий назначает Севера в Италию и Африку, а Максимина на Восток без воли на то Констанция и собирается назначить Лициния после смерти Констанция в Галлию, Британию и Испанию. То есть ведет себя как вполне полноправный август, который выше Констанция по праву. Маловероятно при этом даже предположение, что при номинальном главенстве Констанция Галерий обладал большими силами и поэтому имел возможность пренебрегать этим главенством, это предположение также противоречит дальнейшим событиям: рейнская армия была традиционно весьма сильна и управление одной Галлией и Британией не помешало впоследствии ни Константину завоевать остальную империю, ни Юлиану решиться на узурпацию. Наконец, вряд ли можно объяснить такое поведение Констанция его мягкостью, нежеланием гражданской войны и т. д. Назначение Севера в этом случае было бы столь вопиющем нарушением субординации и настолько явным пренебрежением прав Констанция, что вряд ли можно предположить такую бесхребетность у цезаря и августа, состарившегося в походах. Поэтому гораздо более близким к истине выглядит сообщение Лактанция (de Mort,, Pers., XVIII-XX), по рассказу которого Галерий представил Диоклетиану будущих цезарей — Севера и Максимина и вынудил того признать их, несмотря на предупреждение Диоклетиана, что эти люди неспособны к управлению государством. При этом очевидные кандидатуры Максентия и Константина были отвергнуты Галерием, о первом Галерий сказал, что он слишком непочтителен и непослушен, а о втором, что он слишком хорош и Галерий будет им стеснен. Он же сообщает, что "по отречении от престола Диоклетиана и Максимиана Старшего, Галерий счел себя властителем Ойкумены. Хотя Констанций и должен был занять первое место; но он его не уважал по причине его кротости и слабого здоровья".

[67] У Констанция было две жены — Елена, сыном которой был Константин и Феодора, дочь Максимина Геркулия, от которой у него было три сына: Юлий Констанций, Аннабаллиан и Далмации и дочери — Евтропия, Анастасия и Констанция. У Диоклетиана была только одна дочь — Валерия, у Максимиана Геркулия — сын Максентий и дочь Фауста.

[68] См. прим. 44.

[69] То есть Диоклетианом.

[70] Хорошее образование Константина подтверждает его "Слово...", и в связи с этим весьма странными выглядят многочисленные утверждения Э. Гиббона об отсутствии у Константина хоть какого-то образования. Видимо, Гиббон либо просто игнорирует существование этого текста, либо не верит в то, что Константин был его автором. Хейкель высказывает мысль только о частичном авторстве Константина. По его мысли комментарий к Вергилию принадлежит перу секретаря (см. комм. к Сл. Коне). Правда, Хейкель не выражает сомнений в образовании императора, скорее, наоборот, подчеркивает его основательность.

[71] Лактанций (de Mort., Pers., 24) подробно рассказывает об этих кознях, правда, приписывая их Галерию: "Он (Галерий — Ред.) строил ему различные козни, не смея напасть на него явно из опасения навлечь на себя междоусобную войну и возбудить к себе ненависть войска, которого страшился более всего. Однажды под предлогом увеселения навел он его на льва, над которым, однако же, Константин восторжествовал".

[72] Судя по всему, бегство Константина от Галерия совпало с назначением его цезарем Констанцием и назначением Галерием Севера на то же место. Очевидно, в такой двусмысленной ситуации оставаться при дворе Галерия было смертельно опасно. Так, Феофан в Хронографии под 293 г. говорит о том, что Галерий замышлял убийство Константина. Виктор же не упоминает о грозящей Константину опасности и так объясняет побег: "Не желая мириться с этим (с назначением Севера. — Ред.), Константин, при своем сильном и неукротимом характере, тогда уже, с юных лет охваченный страстным стремлением к власти, решил бежать и, чтобы сбить со следа преследователей, повсюду, где пролегал его путь, убивал казенный вьючный скот и добрался до Британии" (Секст Аврелий Виктор. О цезарях. XL.2). Но сам характер его сообщения противоречит его оценке этих действий Константина, во-первых, наличие преследователей указывает на действительную опасность, которая ему угрожала, во-вторых, так как Виктору известно назначение Константина цезарем и вследствие этого его двусмысленное положение при Галерий, назначившем для Италии другого цезаря, эту оценку можно объяснить очевидной неприязнью язычника Виктора к Константину. Кроме того, Фотий (Краткое изложение Церковной истории Филосторгия. I.5), например, говорит о происках против Константина со стороны Диоклетиана. Но если указанные события произошли до отречения Диоклетиана, то непонятно, почему после этого отношения между ними были столь хороши, что Константин приглашал его на свадьбу Лициния со своей сестрой Констанцией (Секст Аврелий Виктор. Извлечения о жизни и нравах римских императоров. XXXIX.7). И почему Диоклетиан, уходящий на покой, мог бы считать себя спокойным, делая августом отца убитого Константина. Наконец, существует подробный рассказ Лактанция (de Mort., Pers., 24) об этих событиях: "Между тем, как эти жестокости им (Галерием — Ред.) производимы были, он не помышлял о свержении Констанция, выжидая его смерти и полагая ее близкою. Этот государь, опасно заболев, потребовал к себе для утешения сына своего Константина. Не в первый раз он о том просил. Галерий ничего так не боялся, как отъезда Константина... Употребив бесполезно многие извороты против него, Галерий, наконец, отпустил его и подписал его отпуск своей рукой при закате солнца, дозволив ему отправиться в путь завтра поутру, по получении его приказания. Он имел намерение или удержать его опять под каким-либо предлогом или послать курьера к Северу с повелением задержать его в Италии. Константин, предвидя это намерение, в ту же ночь после ужина садится на лошадь и уезжает". Он же сообщает об ужасном бешенстве Галерия при этом известии и о подрезании жил у почтовых лошадей Константином во избежание преследования.

[73] Анон., стр. 710. и Panegyr. Veter., VII, 4 утверждают, что Константин прибыл к Констанцию в порт еще перед отплытием в Британию. Мнение Евсевия подтверждают Зосим, кн. 2, с. 79; и Лактанций, de Mort. Pers., гл. 24.

[74] Имеется в виду хор античной трагедии или комедии, по законам жанра не вмешивавшийся в разворачивающиеся события, и лишь комментирующий происходящее.

[75] О назначении Констанцием своим преемником Константина говорят также Лактанций (de Mort. Pers., 25) и Либаний (Oration. 1). Констанций умер в Эбораке (Йорк), резиденции правителя Британии, поэтому Евсевий говорит о царском дворце.

[76] Багряница — плащ пурпурного цвета, отличавший императоров. Облачение в нее означало принятие императорского звания. Выражение "отеческая", скорее всего, следует понимать буквально, так как изготовление императорского облачения происходило под жестким надзором, а попытки его изготовить помимо фиска преследовались. Известны многочисленные случаи затруднений при провозглашении императоров армией, а не предшественником, который имел возможность изготовить его заранее. Например, проблема с императорской диадемой при провозглашении императором Юлиана Отступника, описанная Аммиаком Марцеллином (Аммиан Марцеллин. Римская история. XX.4.17-18).

[77] По сообщению Евмения (VII, 8), Константин отказывался от принятия титула (августа или цезаря?) и даже пытался ускакать, дав лошади шпоры. Вообще, такое провозглашение армией отнюдь не следует понимать как какой-то признак бунта. Обычная форма законного провозглашения — объявление августом цезаря при одобрении армии и при участии ее в церемонии провозглашения. В данном случае были определенные затруднения в проведении такой церемонии ввиду смерти Констанция. Видимо, именно поэтому провозглашение армией последовало на похоронах, где Констанций как бы присутствовал. Само провозглашение императором первоначально производилось именно армией, войска давали это имя как торжественный титул еще полководцам поздней Республики (напр., Корнелию Сулле). По рассказу Лактанция (de Mort., Pers., 25), по возведении на престол Константин отправил письмо Галерию с уведомлением о своем восшествии на престол. Галерий пришел в ярость и пригрозил сжечь и письмо и посланца. Но через некоторое время, видимо, учитывая переворот Максентия в Риме (произошедший через два месяца после смерти Констанция), согласился на титул цезаря для Константина (одновременно провозгласив Севера августом) и послал ему багряницу. Августом Галерий провозгласил Константина уже в конце 307 или в начале 308 г. Лактанций (de Mort., Pers., 32) сообщает при этом, что, провозгласив Лициния прямо августом, минуя титул цезаря, Галерий должен был как-то повысить и цезарей, Максимина и Констанция. Он придумал для них новый титул — дети августов. Но Максимин уведомил его, что армия уже провозгласила его августом. Видимо, не дожидаясь подобного сообщения от Константина, чтобы сохранить лицо, Галерий объявил Максимина и Констанция равными себе императорами — августами.

[78] Констанций, еще, будучи цезарем, управлял Галлией и Британией. Затем, по титулу августа, ему еще полагались Италия, Испания и Африка, но он уступил их креатуре Галерия — Северу, довольствовавшись титулом августа и не расширяя своей действительной власти. См. также прим. 64.

[79] Евтропий (Краткая история от основания Города. Х.З.2) называет этих варваров — это были франки и алеманны. Он же упоминает о том, что Константин захватил при атом в плен их вождей. Странно и любопытно при этом то обстоятельство, что Виктор (Секст Аврелий Виктор. Извлечения..., XLI) называет царя алеманнов Эрока, сопровождавшего Констанция для его защиты и содействовавшем Константину в провозглашении его цезарем. Евтропий (X, V) и Panegyr. Veler., VII, 10-12, сообщают, что захваченные в этом походе вожди и многие молодые пленники были отправлены на гладиаторские бои со зверями в амфитеатре Трира.

http://khazarzar.ske...s/vc/index.html

Ответить

Фотография Стефан Стефан 20.07 2014

[78] Констанций, еще, будучи цезарем, управлял Галлией и Британией. Затем, по титулу августа, ему еще полагались Италия, Испания и Африка, но он уступил их креатуре Галерия — Северу, довольствовавшись титулом августа и не расширяя своей действительной власти. См. также прим. 64.

Не совсем верно. Согласно информации из монографии Ю.Б. Циркина «Испания от античности к Средневековью» (с. 17–18), испанскими провинциями Римской империи управляли:

305–306 – Констанций I Хлор

306–307 – Флавий Север

307–310 – Максенций

310–337 – Константин I Великий

Ответить

Фотография MARCELLVS MARCELLVS 20.07 2014

Не совсем верно. Согласно информации из монографии Ю.Б. Циркина «Испания от античности к Средневековью» (с. 17–18), испанскими провинциями Римской империи управляли:

305–306 – Констанций I Хлор

306–307 – Флавий Север

307–310 – Максенций

310–337 – Константин I Великий

Не в курсе, как там у Ю. Б. Циркина, но вот Фл. Север считается назначенным в Италию Зосимом (II, 8), Созоменом (HE I, 2), Павлом Орозием (VII, 25.16), Евтропием (X, 2.1), Пасхальной хроникой (a. 304), Аврелием Виктором (XL) и псевдо-Виктором (XL)

 

С какой стати полномочия Севера оказались распространившимися на Испанию, непонятно.......  :blink:

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 21.07 2014

Михаил Сириец, Хроника 61-63:


[61] ... Now in the 19th year of Diocletian churches were demolished, persecutions increased, and with this came a severe famine to the point that one modi of grain cost 2,5000 drams. And then, because of [g124] Diocletian's wickedness God struck him. He gave up the kingdom to Maximian who was no less evil. As for Diocletian himself, he was troubled by various pains and he festered. [Diocletian] knew that this blow was from God and wrote a letter of peace for the Church and [permitting Church] building. Maximian did not want this and was unable to cancel the order. Rather, he temporarily stopped the persecution. But again he claimed that "the gods command that we continue the persecution" and he started to persecute and to remove Christians from the city. And then the land was punished by plague and so much premature death, to the point that ten corpses were buried in one grave. He intensified warfare with the Armenians and the wrath [of God] came upon him and he died in bitter pain.

[62] After this Constantine's father, Constant, ruled. He had two wives, Helena and Theodora, Maximian's daughter. In the eighth year of his reign, he associated with himself as ruler [g125] his son Constantine, Helene's son, who was co-ruler with his father for three years. Then the father died, and Constantine ruled in 623 of the Syrian Era [A.D. 312]. John of Asia says that the father had turned to worshipping [the Christian] God and that Sylvester cured the father of leprosy. Peter and Paul had appeared to Constant, advising him to summon Sylvester to baptize him. Socrates the Roman testifies to this. Ignatius of Melitene says that when [g126] Constantine ruled [others were ruling]: Maximian, the other Maximian, Maxence, and Severus, all four of whom were persecutors and that when Severus died, his princes gave the kingdom to Constantine and declared as Caesar his son-in-law, Licinus. After ruling for seven years, Constantine made Licinus his co-ruler. [Licinus] secretly persecuted Christians and subsequently rebelled and was killed by him.

In the third year of Constantine, Shapur reigned as king of the Persians for 70 years. Constantine went to battle against Maximian who was in Rome. [Constantine] reasoned with himself, saying: "The idols in no way helped former kings." And he declared: "If God helps me in this war, I shall worship Him." In the middle of the day he saw a radiant cross with writing on it that said: "With this shall you conquer." Others with him also saw it. That night Christ appeared and said to him: "Make a model of [the cross] which appeared to you and you shall triumph." Arising at dawn, he did this. And so it became a law of [g127] Christian emperors to put a cross at the head [of the army]. When the battle took place, the cross which had appeared did conquer the impious one who was drowned in the Tiber River. Now Constantine's wife, Diocleta, was Diocletian's daughter. The two of them were baptized together since Constantine still had not been baptized.

In this period the great Gregory, who was glorifying Armenia with very great miracles, converted all the Armenians to the faith. [Gregory] was to them a preacher and chief priest with venerable grace like the blessed Apostles of Christ. In these times appeared the sun of the East, the wonderful Grigorios Part'ew [Gregory the Illuminator]. With very great and unusual miracles he illuminated all the Armenians in the diocese of [the apostles] Thaddeus and Bartholemew, resembling them in every way. It was he who baptized his relative King Trdat and, taking him, went joyfully to Constantine, witnessing many miracles along the way.

Constantine greeted them and held festivals to celebrate their arrival, with [all the grandeur of] his kingdom.

[63] They consulted together about the regulation of the Church, and about the good of the land, and they made an unbreakable vow with each other. Then [the Armenians] returned to their own land filled with honors and gifts.

 

http://rbedrosian.com/Msyr/msyr05.htm

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 21.07 2014

Евсевий Кесарийский, Церковная история 8.6.1-8.17.дополнение.4:

6



Наше время поставило выше всех героев, прославляемых у эллинов и варваров за свое удивительное мужество, замечательных мучеников: Дорофея и бывших с ним императорских придворных юношей; господа удостоили их высокой чести и были расположены к ним, как к родным детям. Они скончались, считая истинным богатством, большим, чем мирская слава и роскошь, поношения, страдания за веру и смерть; для них придумывали разные их виды. Я упомяну о том, как скончался один из них, предоставляя читателям заключить, что происходило и с другими.



(2) Одного человека в Никомидии привели на площадь и в присутствии упомянутых властителей велели принести жертву; он отказался. Его велели раздеть, подвесить и сечь по всему телу бичами, пока, умученный, он, пусть и против воли, не сделает, что приказано. (3) Он терпел, бесповоротный в своем решении, хотя кости его уже были видны; и вот составили смесь из уксуса с солью и стали поливать уже помертвевшие части тела. Он презрел и эти страдания; тогда притащили на середину железную решетку, подложили под нее огонь и стали жарить то, что оставалось от его тела, так, как жарят мясо, приготовляемое в пищу, не целиком, чтобы он сразу не скончался, а по частям: пусть умирает медленно. Уложившим его на огонь разрешено было снять его не раньше, чем он знаком даст согласие выполнить приказ. Мученик, однако, не сдался и победоносно испустил дух среди мучений. Так был замучен один из императорских придворных юношей. Его звали Петром, он был достоин своего имени.



(5) Не меньшими были и страдания других, но, сокращая слова ради соразмерности в работе, мы не станем о них говорить. Упомянем только, что Дорофей и Горгоний вместе с большей частью императорской челяди после многоразличных подвигов были удавлены и получили награду за свою Божественную победу.



(6) В то же время Анфим, тогдашний предстоятель Никомидийской Церкви, был обезглавлен за свидетельство о Христе. К нему присоединился целый сонм мучеников. Не знаю, что было причиной пожара, вспыхнувшего в те дни в никомидийском дворце, но пошла молва, будто это дело христиан; подозрение было ложным, но, по повелению императора, местных христиан стали избивать поголовно без разбора: одних закалывали мечом, другие кончали жизнь на костре. Говорят, что по какому-то Божественному, непостижимому побуждению мужья вместе с женами кидались в костер. Множество людей палачи привязывали к лодкам и топили в морской пучине. (7) Императорских придворных юношей по кончине их не предали с подобающей честью земле; мнимые владыки решили, что тела их следует вырыть и бросить в море, чтобы никто не пришел поклониться им, покоящимся в могилах, и дабы не сочли их богами. Таков был ход их мыслей. Вот что происходило в Никомидии в начале преследования.



(8) В скором времени, когда некие люди попытались завладеть царской властью в области, именуемой Мелитинской, а другие — в Сирии, вышел царский указ повсюду бросать в темницу и держать в оковах предстоятелей Церквей. (9) То, что затем произошло, превосходит всякое описание: повсюду попали в заключение тысячные толпы; тюрьмы, построенные издавна для убийц и разрывателей могил, были теперь полны епископов, священников, диаконов, чтецов и заклинателей; места для осужденных за преступление не оставалось.



(10) Вслед за первым указом последовали новые: узникам, принесшим жертву, разрешалось выйти на свободу; упорствовавших приказано было терзать всяческими пытками. И опять-таки, как пересчитать количество мучеников в каждой епархии, особенно в Африке, в Мавритании, в Фиваиде и в Египте? Из Египта многие уже ушли в другие города и епархии и прославились как мученики.



7



Мы знаем, кто прославился в Палестине, знаем, кто в Тире Финикийском. Кто не будет потрясен, видя, как эти воистину изумительные борцы за веру стойко переносили длительное бичевание и сразу же после него состязание с кровожадными зверями! С изумительной выдержкой встречали эти благородные люди нападение любого зверя: леопарда, медведя той или другой породы, дикого кабана, быка, разъяренных от прижигания каленым железом. (2) Мы и сами присутствовали при этом и видели, как в свидетельствовавшем о Спасителе нашем явно присутствовала и являла себя Божественная сила Самого свидетельствуемого Иисуса Христа. Плотоядные звери долго не осмеливались ни прикасаться, ни даже подходить к телам людей, возлюбленных Богом, а кидались на тех, кто, стоя за ареной, их дразнили. Святые борцы одиноко стояли, обнаженные, и, как им было приказано, размахивали руками, привлекая зверей на себя, но звери к ним даже не прикасались. А иной раз звери устремлялись на них, но, как бы удерживаемые Божественной силой, они отходили вспять.



(3) Так продолжалось долго, и зрители были чрезвычайно удивлены, тем более, что когда первый зверь ничего не делал, выпускали второго и третьего на одного и того же мученика. (4) Можно было поражаться стойкому терпению этих святых и непоколебимой твердости этой молодежи. Ты увидел бы юношу неполных двадцати лет, стоящего без оков с крестообразно распростертыми руками, погруженного в молитву душой спокойной и бестрепетной; он не сходил с места, где стоял, а медведи и леопарды, дыша свирепостью и смертью, почти касались его тела, и только Божественная невыразимая сила, не знаю — как, заставляла их не разевать пасть и отбегать вспять. Вот каков был этот человек.



(5) Мог бы ты увидать и других (их было всего пятеро): их бросили разъяренному быку. Он поднимал на рога подходивших к арене и, подбросив их, истерзав, оставлял полумертвыми, но, устремившись на святых мучеников, он, грозный и свирепый, не мог к ним и подойти. Он бодал рогами и бил копытами то там, то здесь; разъяренный от прижигания каленым железом, дышащий яростью и гневом, он был отброшен Божественным промышлением и не нанес им никакого вреда; пришлось выпустить на них других зверей. (6) В конце концов, после того, как их кидали разным страшным зверям, их закололи мечом и, вместо земли и могилы, предали морским волнам.



8



Вот каково было состязание, которое выдержали в Тире египтяне, боровшиеся за веру.



Можно было бы удивляться и тем, кто был замучен себя на родине. Здесь тысячи людей — мужчин, женщин, детей, презрев эту временную жизнь, вытерпели за учение Спасителя нашего смерть различного рода: одних после "когтей", дыбы, жестокого бичевания и множества разнообразных пыток, о которых и слушать страшно, предавали огню; других топили в море; иные мужественно подставляли свои головы под мечи палачей; некоторые умирали в пытках; иных уморили голодом, других распинали — или как обычно распинают преступников, или более жестоким образом, пригвождая головой вниз и оставляя в живых, пока они не погибали от голода на самом кресте.



9



Пытки и страдания, которые вынесли мученики в Фиваиде, превосходят всякое описание. Их терзали "когтями" и раковинами, пока они не расставались с жизнью; женщин, привязав за одну ногу, поднимали с помощью каких-то орудий в воздух головой вниз, совершенно обнаженных, ничем не прикрытых — зрелище для всех глядевших и позорнейшее, и по своей жестокости бесчеловечнейшее. (2) Других привязывали к веткам деревьев: с помощью каких-то приспособлений две самые крепкие ветки притягивали одну к другой, привязывали к каждой ногу мученика; затем ветки отпускали, они принимали свое естественное положение, и человек был раздираем пополам. (3) Все это творилось не несколько дней, не в течение короткого времени, а длилось долгие-долгие годы. Погибших бывало иногда больше десяти, иногда больше двадцати, случалось, что не меньше и тридцати, а в иной раз число их доходило почти до шестидесяти. Иногда в один день сразу бывало убито сто человек: мужчин, детей, женщин, которые скончались после разнообразных пыток, сменявших одна другую.



(4) Мы находились в тех местах и видели, как в один день разом гибло множество людей: у одних рубили головы, других жгли на костре; мечи, которыми убивали, тупились, железо ломалось; уставали сами палачи, сменявшие друг друга. (5) Тогда же увидели мы изумительный порыв и воистину Божественные силу и мужество уверовавших во Христа Божия. Еще читали приговор одним мученикам, как уже со всех сторон к судейскому помосту сбегались другие люди и объявляли себя христианами, не беспокоясь о пытках, ужасных и разнообразных; бесстрашно проповедуя Бога Творца, они с радостью, с улыбкой и благодушием принимали смертный приговор и до последнего вздоха пели благодарственные гимны Творцу. Это были удивительные люди, но особого удивления заслуживают те, кто выделялись богатством, родовитостью, славились красноречием и философским образованием и всё это вменили в ничто по сравнению с истинным благочестием и верой в Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа. (7) Таков был Филором, который занимал крупную должность управляющего царской казной в Александрии; он ежедневно бывал в суде, как судья, и его всегда сопровождала, в соответствии с его званием, воинская охрана. Таков был Филеас, епископ Тмуитской Церкви, человек прославленный и исполнением общественных обязанностей у себя на родине, и своими щедротами, и философским образованием. (8) Напрасны были уговоры многочисленных родственников и друзей, включая занимавших важные должности, и самого судьи, увещавшего их пощадить себя и пожалеть жен и детей,— жизнь не могла уловить их своими приманками и не заставила пренебречь заповедями Спасителя нашего об исповедании и отречении. Всем угрозам и оскорблениям судьи они противопоставили мужественное и любомудрое рассуждение, вернее, душу благочестивую, любящую Бога, и оба были обезглавлены.



10



Мы говорили, что Филеас заслуживал большого уважения за свою осведомленность в науках мирских; пусть же он предстанет сам и, свидетельствуя о себе самом, покажет, каков он был, и своими словами, гораздо точнее, чем я, расскажет, что происходило при нем в Александрии.



Из письма Филеаса к тмуитам.



(2) "Так как все эти примеры, образцы и прекрасные наставления находятся в Божественном Священном Писании, то бывшие с нами мученики незамедлительно возводили чистое око своей души к Богу Вседержителю; мысленно решив умереть за веру, они крепко держались своего призвания, обретя Господа нашего Иисуса Христа, вочеловечившегося ради нас, дабы истребить всякий грех, а нам дать все необходимое для входа в жизнь вечную, "ибо Он не почитал хищением быть равным Богу, но уничижил Себя, приняв образ раба, уподобился видом человеку и смирил Себя до смерти, и смерти крестной".



(3) Поэтому, "ревнуя о дарах больших", мученики-христоносцы выдерживали всякую муку, все измышляемые для них пытки, причем некоторые не однажды, а двукратно, всякие угрозы, и не только словесные: воины, приставленные к ним, изощрялись в своих действиях. Они были непреклонны в своем решении, ибо "совершенная любовь изгоняет страх".



(4) Найдется ли слово рассказать о доблестном мужестве, с которым они выдерживали каждую пытку? Всем желающим разрешено было издеваться над ними: их били палками, розгами, били бичами, ремнями, кнутами. (5) Зрелище этих мучений постоянно возобновлялось, и какая была тут злоба! Людей, со связанными за спиной руками, подвешивали к столбам и воротом растягивали все их конечности, затем палачам отдавалось приказание искалечить им своими орудиями всё тело: не только бока, как убийцам, но и живот, и ноги, и щеки. Подвешивали за одну руку к колонне портика: это растяжение суставов и членов было самой страшной мукой. Привязывали к колоннам лицом и так, чтобы ноги не касались земли: под тяжестью тела узы натягивались и сильнее его сжимали. (6) Мученики терпели это не только в то время, пока правитель их допрашивал и занимался ими, а в течение почти целого дня, когда он переходил к другим, а первых предоставлял надзору своих помощников: не сдастся ли кто-нибудь, побежденный пытками. Приказано было также безжалостно усугублять их мучения, а умирающих снимать и волочить по земле. (7) У них не было и тени снисхождения к нам: они думали о нас и обращались с нами так, словно мы сущее ничтожество. (8) После этих мучений придумали другую пытку: укладывали на доску и растягивали за обе ноги до четвертой дыры; приходилось поневоле лежать навзничь, потому что все тело было в ранах от ударов. Бросали людей на землю и заставляли их лежать под страхом возобновления мучений. Страшное зрелище представляли их тела с разными следами от пыток. (9) Так всё и шло: одни умирали в пытках, посрамляя врага своей выдержкой; другие, запертые полумертвыми в тюрьме, умученные, умирали через несколько дней. Остальные, через лечение восстановив свои силы, становились дерзновеннее, (10) так что когда им предлагали на выбор: или прикоснуться к мерзкой жертве и остаться в живых, получив от врагов достойную проклятия свободу, или же, не принося жертвы, выслушать смертный приговор,— они без колебания радостно шли на смерть. Они знали, что определено в Святом Писании: "Кто приносит жертву другим богам, да будет истреблен" и "Да не будет у тебя других богов, кроме Меня".



(11) Таковы слова истинного мудреца и боголюбивого мученика, которые он написал братьям своей епархии из тюрьмы накануне вынесения смертного приговора. Он рассказывал, чему был подвергнут, и одновременно убеждал братьев крепко держаться веры Христовой после его кончины, которая скоро последует.



(12) Но к чему слова? Зачем к рассказам о подвигах, совершаемых преподобными мучениками по всей вселенной, прибавлять рассказ еще о других подвигах, тем более, что речь пойдет о людях, с которыми обращались не по закону, общему для всех, а как с врагами?



11



Маленький фригийский городок, населенный христианами, окружили солдаты и сожгли его дотла вместе с детьми и женщинами, взывавшими к Богу Вседержителю, сожгли потому, что все жители города: сам градоправитель, военачальник с прочими магистратами и весь народ — исповедали себя христианами и не послушались приказа поклониться кумирам. (2) Некий Адавкт, человек высокого звания, потомок знатного италийского рода, удостоенный от императоров всех этих так называемых почестей и общественных должностей, безупречно исполнявший обязанности управляющего хозяйством всей страны, прославился и своей правой верой, и исповеданием Христа, Сына Божия. Он украсился венцом мученика, выдержав подвиг за веру еще во время исполнения своей должности.



12



Зачем упоминать мне по именам остальных, пересчитывать множество людей или описывать многоразличные мучения дивных мучеников? Одних, как в Аравии, зарубили секирами; другим, как в Каппадокии, ломали ноги; иногда подвешивали головой вниз и разводили под ними слабый огонь: люди задыхались в дыму, поднимавшемся от горячих сучьев, как случилось в Месопотамии; а иногда, как в Александрии, им отрезали носы, уши, руки и уродовали другие члены и части тела.



(2) Вспоминать ли антиохийских мучеников, которых поджаривали на раскаленных решетках с расчетом не сразу их умертвить, а подольше мучить; другие предпочитали положить в огонь правую руку, чем прикоснуться к мерзкой жертве. Некоторые, избегая испытания и не дожидаясь, пока их схватят враги, бросались вниз с высоты дома: в сравнении с жестокостью безбожников такая смерть казалась счастливым жребием.



(3) Была в Антиохии некая святая и дивная по своей душевной добродетели женщина, известная красотой, богатством, родовитостью и доброй о себе славой. Двух своих дочерей воспитала она в правилах истинной веры; были они в расцвете юности и красоты. Злобные завистники всеми силами старались выследить, где они скрываются. Узнав, что они живут в другой стране, их хитростью вызвали в Антиохию, и они попали в ловушку, расставленную воинами. Мать, видя в безвыходном положении себя и детей, изобразила дочерям все те же ужасы, какие готовят им люди; самой страшной и непереносимой была угроза непотребным домом. Она сказала дочерям, что ни они, ни она и краем уха не должны слышать об этом, сказала, что предать свою душу в рабство демонам страшнее всякой смерти и хуже всякой гибели, и предложила единственный выход — бегство к Господу. (4) Дочери утвердились в этой мысли, пристойно окутались своими плащами, на полпути попросили у стражи разрешения отойти немного в сторону и бросились в реку, протекавшую рядом.



(5) Таковы были эти женщины. В той же Антиохии жили две девушки, истинные сестры, во всем угодные Богу, известные родовитостью, славные жизнью, юные возрастом, прекрасные телом, высокие душой, благочестивые нравом, дивные ревностью. Прислужники демонов велели бросить их в море, словно земля не могла вынести их. Вот что рассказано о них.



(6) Страшно слушать, что терпели мученики в Понте: им загоняли под ногти на руках острые тростинки и прокалывали насквозь пальцы; расплавив свинец, поливали этим кипящим металлом спину, обжигая нежные части тела.



(7) Некоторым постыдно и бесчувственно причиняли невыразимые страдания во внутренностях и тайных органах. Благородные законопослушные судьи, выставляя напоказ свои способности как некую мудрость, с великим усердием придумывали, какую бы новую пытку изобрести, и старались превзойти друг друга, словно в состязании за награду. (8) Но пришел и предел нашим бедствиям: отказываясь впредь прибавлять зло ко злу, устав убивать, пресытившись проливаемой кровью, они обратились к тому, что, по их мнению, было хорошо и человеколюбиво,— стали притворяться, будто уже не затевают против нас ничего ужасного.



(9) Не следует, говорили они, осквернять города кровью их граждан и давать повод обвинять в жестокости императоров, ко всем милостивых и кротких; надлежит распространить на всех благодеяния человеколюбивой царской власти и никого больше не казнить. Это наказание по человеколюбию властителей к нам больше не применяли.



(10) Но тогда же последовал приказ вырывать глаза и увечить одну ногу. Это было для них мерой человеколюбивой и наказанием нам легчайшим. Вот следствие этого человеколюбия нечестивых: невозможно пересчитать людей, у которых, вопреки всякому здравому смыслу, выбивали мечом правый глаз, а затем прижигали глазницу, и у которых левая нога от прижигании суставов переставала действовать. После этого их отправляли в провинцию на медные рудники — не столько для работы, конечно, сколько для изнурения и мучения. Кроме всех этих мучеников, были и еще погибшие в других подвигах. Невозможно их перечислить; мужество их превосходит всякое описание.



(11) В таких-то состязаниях просияли по всей вселенной преподобные Христовы мученики, всюду, естественно, поражавшие тех, кто видел их мужество. В них проявлена была воистину Божественная неизреченная сила Спасителя нашего. Назвать каждого по имени было бы долго, вернее, невозможно.



13



Из предстоятелей Церквей, свидетельствовавших о Христе в крупных городах, первым занесем на скрижали членов Царства Христова Никомидийского епископа Анфима, которому отрубили голову. (2) Из мучеников Антиохии мы почитаем тамошнего пресвитера Лукиана, человека превосходного по всей жизни своей, который в присутствии императора проповедовал о Небесном Христовом Царстве сначала словесно, в апологии, а затем своими поступками.



(3) Из финийских мучеников назовем как самых знаменитых, возлюбленных Богом пастырей духовных овец Христовых: Тиранниона, епископа Тирской Церкви, пресвитера сидонского Зиновия и Сильвана, епископа Церквей в окрестностях Эмисы. (4) Последний был брошен на съедение зверям и сопричислен к лику мучеников в самой Эмисе; первые два прославили в Антиохии Божественное учение своим терпением до самой смерти: епископ был брошен в пучину морскую, а Зиновий, славный врач, скончался, мужественно перенеся пытки, которым подвергали его бока.



(5) Из палестинских мучеников Сильвана, епископа Церквей в окрестностях Газы, вместе с тридцатью девятью христианами обезглавили в медных рудниках Фена; там же Пелий и Нил, египетские епископы, скончались вместе с другими на костре. (6) Да будет упомянут вместе с ними и пресвитер Памфил, великая слава Кесарийской Церкви, среди наших современников человек удивительнейший; о его славной деятельности мы напишем в свое время.



(7) Из славно скончавшихся в Александрии, по всему Египту и в Фиваиде первым запишем Петра, епископа Александрийского, дивного учителя веры Христовой, и вместе с ним пресвитеров Фавста, Дия и Аммония, совершенных мучеников Христовых, также Филеаса, Исихия, Пахимия и Феодора, епископов Церквей египетских, и тысячи других славных христиан, которых помнят в местных Церквах. Написать о них, по всей вселенной подвизавшихся за веру, и в точности о них рассказать не входит в мою задачу; это дело людей, видевших то своими глазами. О событиях, при которых я присутствовал, напишу к сведению наших современников в другом труде. (8) В настоящем сочинении я добавлю к сказанному обзор всего, что было предпринято против нас с начала гонения: для читателей это очень полезно.



(9) Пока римские власти не начали борьбу против нас, в те времена, когда правители были к нам дружелюбны и мирны, как они были богаты, как благоденствовали! Слов не хватит рассказать об этом! Вселенские владыки отмечали десятилетие и двадцатилетие своего царствования празднествами, общими торжествами, блистательными пиршествами и ликованием — кругом был глубокий, прочный мир. (10) Власть их с каждым днем беспрепятственно росла и ширилась, как вдруг они отказались от мира с нами и начали непримиримую войну. Не прошло среди этих волнений и двух лет, как у тех, кто стоял у власти, всё изменилось и все опрокинулось вверх дном. (11) На первого из упомянутых обрушилась злая болезнь, помутившая его разум, он и второй по нем окончили жизнь простыми гражданами. События эти еще не пришли к своему завершению, как всё государство разделилось на две части: такого на людской памяти еще не было.



(12) Прошло еще немного времени, и император Констанций, который всю свою жизнь был к подданным кроток и милостив, а к Божественному учению очень расположен, оставив после себя императором и августом родного сына Константина, скончался, по общему для всех закону природы. Он первый был причислен к богам и у достоин после смерти всех подобающих императору почестей. Был он самым добрым и кротким из всех императоров. (13) Он единственный из современников достойно провел все время своего правления, явив себя и в остальном для всех доступным и ко всем милостивым. Он вовсе не участвовал в войне против нас, оберегал своих подданных христиан от вреда и обид, не разорял церквей и ничего иного против нас не придумывал. И конец жизни его был счастлиным и трижды блаженным: он единственный скончался славным и благостным правителем, оставив преемником родного сына, весьма разумного и благочестивого.



(14) Сын его, Константин, был сразу провозглашен самодержцем и августом воинами, но еще прежде их — Богом Вседержителем. Он ревностно следовал отцу в своем отношении к нашей вере. Таким человеком был Константин. Но тут, с общего решения правителей, самодержцем и августом объявлен был Лициний. (15) Это жестоко обидело Максимина, который тогда один из первых именовался кесарем. Был он совершеннейшим деспотом, сам себе присвоил титул августа и стал им собственной своей волей. В это же время позорнейшей смертью погиб тот, о котором было сказано, что он после отречения опять стал у власти; его уличили в попытке умертвить Константина. Он был первым, чьи почетные статуи, портреты и вообще все, что положено по обычаю, как дань человеку нечестивому и безбожному, были уничтожены.



14



Сын его, Максентий, тиранически правил в Риме; сначала он, желая понравиться народу и польстить ему, притворился, будто держится нашей веры, приказал своим подданным прекратить гонение на христиан и, изображая себя благочестивым, принял вид правителя доступного и более кроткого, чем предыдущие. (2) На деле он оказался не таким, каким, думалось, он будет. В каких только нечестивых делах он себя ни обнаружил: грязь и всяческое распутство, разврат и растление; он разлучал законных супругов, издевался над женщинами позорнейшим образом и отсылал их обратно к мужьям. И обижал он не простых, неизвестных женщин, но преимущественно жен сенаторов, занимавших в сенате первые места. (3) Все — простой народ и магистраты, славные и безвестные — трепетали его и страдали от его жестокой тирании. Люди, однако, оставались спокойны и переносили горькое рабство; не было избавления от забрызганного кровью жестокого тирана. По какому-то ничтожному предлогу он отдал народ на избиение своей охране; тысячи римлян были перебиты в центре города — не скифами и варварами, а копьями и всяким оружием своих сограждан.



(4) Невозможно перечислить, сколько сенаторов он казнил, чтобы завладеть их имуществом; очень многие были уничтожены под разными вымышленными предлогами. (5) Преступления свои он увенчал обращением к магии; для своих чародейств он то разрезал чрево беременных женщин, то рылся во внутренностях новорожденных, а иногда убивал львов и гнусными молитвами молил демонов отвратить войну. На эти средства и возлагал он всю надежду на победу. (6) Он властвовал в Риме как тиран, и нельзя и выразить, до какой степени поработил он своих подданных; такой крайней скудости и недостатка в съестных припасах никогда, по воспоминаниям наших современников, не бывало ни в Риме, ни в других местах.



(7) Максимин, тиран Востока, заключил с римским, как с братом по злодейству, тайный союз, думая, что он надолго останется в тайне. Позднее он был изобличен и понес заслуженную кару.



(8) Удивительно, в каком близком родстве и братстве по несчастию находился он с тираном римским; злодейством он, правда, побеждал, был первым. Первые из чародеев и магов удостоились у него высочайших почестей, так как был он крайне боязлив и суеверен и весьма почитал языческие заблуждения относительно идолов и демонов: шага не делал без гаданий и прорицаний.



(9) Поэтому он взялся преследовать нас чаще и сильнее своих предшественников; приказал воздвигать храмы в каждом городе, а капища, от времени обветшавшие, старательно восстанавливать; по всем местам и городам назначил идольских жрецов и поставил над ними в каждой провинции верховного жреца, выбрав его из магистратов, наиболее прославившихся всякими щедротами, и определив ему для охраны воинский отряд. Всем чародеям без разбора, как благочестивым любимцам богов, он раздавал крупные должности и большие привилегии. (10) Начав с этого, он стал мучить и угнетать не какой-нибудь один город или область, а все без исключения подвластные ему провинции тяжелейшими налогами, вымогательством сказочного количества золота, серебра и других сокровищ и всяческими несправедливостями. Отбирая у богатых людей состояние, нажитое их предками, он одаривал придворных льстецов сразу грудами сокровищ. (11) Его страсть к вину и пьянству дошла до такой степени, что на пиршествах он напивался до потери сознания и отдавал в пьяном виде приказания, в которых на следующий день, протрезвившись, сам каялся. Он никому не уступал в пьянстве и распутстве, стал учителем злонравия для управителей и слуг в своем окружении; уничтожил дисциплину в войске, приучив солдат к изнеженной и роскошной жизни; правителей и военачальников, едва не властвовавших вместе с ним, поощрял грабить подданных и наживаться на них.



(12) Вспоминать ли о его неистовом и позорном сладострастии, или перечислять множество им опозоренных? Он не мог миновать ни одного города, чтобы не обесчестить женщин и не похитить девиц. (13) Это сходило ему с рук у всех, только не у христиан: они презирали смерть и ни во что ставили такую тиранию. Мужчин жгли, закалывали, распинали, бросали диким зверям и топили в морской пучине, отрубали им части тела и прижигали каленым железом, выкалывали глаза и вырывали их, делали совершенными калеками и еще морили голодом и, заковав, отправляли в рудники — всё терпели они за веру, лишь бы поклоняться не идолам, а Богу. (14) Божественное слово сделало женщин мужественными как мужчины: одни, выдержав такие же подвиги, получили равную награду за свое мужество; другие, влекомые на поругание, скорее предавали душу смерти, чем тело растлению. (15) Одна из женщин, предназначенных служить сластолюбию тирана, христианка, очень известная и блиставшая в Александрии, победила страстную и безудержную душу Максимина своей мужественной твердостью. Она славилась богатством, родовитостью, образованием и сочла все это второстепенным сравнительно с целомудрием. Он умолял и упрашивал ее, но был не в силах убить готовую к смерти; побеждаемый более страстью, чем гневом, он наказал ее ссылкой и забрал всё ее имущество.



(16) Тысячи других, будучи не в силах даже слышать о непотребном доме, которым угрожали правители провинций, терпели всяческие пытки и мучения и были приговорены к смерти. Удивительные были эти женщины, но особого удивления заслуживает одна римлянка, действительно благороднейшая и самая целомудренная из всех женщин, которых пытался обидеть тамошний тиран Максентий, действовавший так же, как Максимин. (17) Когда она узнала, что прислужники тирана, которым поручались такие дела, окружили ее дом (а была и она христианкой) и что муж ее, префект Рима, согласился из страха на то, чтобы ее взяли и увели, она попросила маленькой отсрочки, будто для того, чтобы принарядиться, пришла в комнату и, оставшись одна, вонзила в себя меч и тут же скончалась, оставив совратителям свой труп. Делами, которые громче всяких слов, показала она и современникам и потомкам, что для христиан единственное сокровище — добродетель: она не гибнет и непобедима.



(18) Столько зла в преизбытке было совершено одновременно двумя тиранами, разделившими между собой Восток и Запад. Кто же, ища причину таких бедствий, усомнится увидеть ее в преследовании христиан, тем более, что вся эта сумятица кончилась, как только христиане вздохнули свободно?



15



В течение десяти лет преследования все время возникали заговоры и вспыхивали междоусобные войны. Море стало непроходимо: не было случая, чтобы людей, откуда бы они ни плыли, не подвергали всяким истязаниям: их подвешивали, терзали "когтями" и всячески пытали, допрашивая, не подосланы ли они вражеской стороной, и в конце концов распинали или сжигали. (2) Повсюду готовили щиты, панцири, стрелы, копья и прочее воинское снаряжение; строили военные корабли и делали оружие, потребное для морских битв. Только войны и можно было ежедневно ожидать. И еще обрушились на них чума и голод, о чем мы расскажем в свое время.



16



Вот что происходило во все время преследования; на десятом году оно, по милости Божией, совсем прекратилось, а затихать стало на восьмом году. Когда явлено было по Божественной небесной благодати милосердное о нас смотрение, те же самые правители, которые раньше затеяли против нас войну, удивительно переменились в своих мыслях и стали поступать совсем иначе, гася широко распространившийся пожар гонения благосклонными к нам эдиктами и снисходительными распоряжениями. (2) Дело тут было не в людях: действовало не сострадание, как мог бы ктонибудь сказать, не человеколюбие властителей — ничуть нет! — ежедневно ведь от начала и до нынешнего часа измышлялись против нас самые жестокие меры, против нас пускались в ход разнообразные средства. (3) Здесь был явно виден Божественный Промысл: отношение людей к нам изменилось, виновник всего зла был наказан. Постигла его Божия кара: началось с телесной болезни, а завершилась она душевной. (4) Вдруг на тайных членах его появился нарыв, затем в глубине образовалась фистулообразная язва, от которой началось неисцелимое разъедание его внутренностей. Внутри кишели несметные черви, и невыносимый смрад шел от его тела. Еще до болезни стал он от обжорства грузным и ожиревшим; невыносимым и страшным зрелищем была эта разлагающаяся масса жира. (5) Те врачи, которые вообще не могли вынести это страшное и нестерпимое зловоние, были убиты; других, которые ничем не могли помочь этой раздувшейся глыбе и отчаялись спасти ее, безжалостно казнили.



17



Поняв в этих страданиях, какие преступления совершал он против христиан, он собрался с мыслями, призвал Бога Вседержителя, а затем, созвав окружавших его, велел немедленно прекратить гонение на христиан и царским указом и распоряжением побудить их строить церкви и совершать обычные службы, творя молитвы за императора. (2) Сразу же за словами последовало дело — по городам развешаны были царские распоряжения, отменявшие прежние указы против нас:



(3) "Император кесарь Галерий Валерий Максимин, непобедимый, август, великий понтифик, великий победитель германцев, великий победитель Египта, великий победитель Фиваиды, великий пятикратный победитель сарматов, великий (двукратный) победитель персов, великий (двукратный) победитель карпатов, великий шестикратный победитель армян, великий победитель Мидии, великий победитель Адиабены, трибун в двадцатый раз, император в девятнадцатый, консул в восьмой, отец отечества, проконсул, (4) и император кесарь Флавий Валерий Константин, благочестивый, благополучный, непобедимый, август, главный великий понтифик, трибун в пятый раз, император в пятый раз, консул, отец отечества, проконсул, и император кесарь Валерий Ликиниан, благочестивый, благополучный, непобедимый, август, великий понтифик, трибун в четвертый раз, император в третий, консул, отец отечества, проконсул,— жителям своих провинций желаем здравия.



(6) Среди мер, принятых нами на благо и пользу народов, сначала решили мы восстановить все у римлян, согласно древним законам и общественным установлениям, заботясь о том, чтобы христиане оставили учение своих предков и образумились. (7) В силу измышлении исполнились они такой самоуверенности, что не следуют установлениям древних и, может быть, даже тому, что принято было их родителями. Каждый живет по собственному усмотрению, как хочет: они сочинили сами себе законы, соблюдают их и составляют по разным местам различные общества.



(8) Поэтому и последовало наше им повеление вернуться к установлениям предков; очень многие из них подверглись смертельной опасности, большое число было потревожено и умерло разной смертью.



(9) Увидев, что многие, пребывая в своем безумии, не воздают подобающего поклонения ни богам небесным, ни Богу христиан, мы, по нашему человеколюбию и неизменной привычке даровать всем прощение, решили незамедлительно распространить наше снисхождение и на христиан: пусть они остаются христианами, пусть строят дома для своих собраний, не нарушая только общественного порядка. В другом послании мы объясним судьям, что им надлежит соблюдать. (10) Ив соответствии с этим разрешением христиане должны молиться своему Богу о благоденствии нашем, всего государства и своем собственном: да будет все хорошо в государстве и да смогут они спокойно жить у своего очага".



Таково содержание этого эдикта, который мы перевели, как смогли, с латинского языка на греческий. Пришло время взглянуть на события последующие.



Дополнение



Автор этого указа, после своего признания, вскоре избавился от своих страданий и скончался. Идет молва, что он был главным виновником бедствий во время гонения, что еще задолго до воцарения остальных императоров он заставлял воинов-христиан, а прежде всего своих придворных, отречься от веры; военных одних лишал звания, других бесчестил и оскорблял, а иным грозил и смертью и наконец подстрекнул своих соправителей начать гонение на всех христиан вообще. Нельзя обойти молчанием и конец их всех.



(2) Власть разделили между собой четыре властителя. Не прошло и двух лет с начала гонения, как двое, первые по возрасту и достоинству, отреклись от власти и, как было сказано выше, прожили остаток своей жизни простыми гражданами. Конец их жизни был таков: (3) первого по достоинству и возрасту извела длительная мучительнейшая телесная болезнь; второй после него оборвал свою жизнь повесившись; такой конец был предсказан и демоном за множество его легкомысленных преступлений.



(4) Последний из остальных, зачинщик всего гонения, претерпел страдания, о которых мы рассказали. Предшествовавший ему император Констанций, самый добрый и кроткий, достойно провел всё время своего властвования, единственный из всех показал себя доступным и благодетельным; он не принимал участия в войне против нас и своих подданных христиан оберегал от бед, не разрушал церквей, вообще не предпринимал ничего против нас; конец его жизни был счастливым и трижды блаженным, и он единственный оставил в благополучии и славе власть своему родному сыну, мудрому и благочестивому. Сразу же войско провозгласило его самодержцем и августом; по отношению к нашей вере он был ревнителем отцова благочестия.



Так в разное время ушли из жизни упомянутые выше четыре правителя. (6) Из них один, о котором мы говорили недавно, незадолго до своей смерти, соединившись с теми, кто вскоре стал у власти, признал свои заблуждения и обнародовал приведенный нами указ.

 

http://www.vehi.net/...st/history.html

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 21.07 2014

Не в курсе, как там у Ю. Б. Циркина, но вот Фл. Север считается назначенным в Италию Зосимом (II, 8), Созоменом (HE I, 2), Павлом Орозием (VII, 25.16), Евтропием (X, 2.1), Пасхальной хроникой (a. 304), Аврелием Виктором (XL) и псевдо-Виктором (XL)

 

С какой стати полномочия Севера оказались распространившимися на Испанию, непонятно.......  :blink:

 

Думаю, поскольку Флавий Север был обьявлен Галерием августом Запада (т. е. на место Констанция Хлора, т. е. включая и Галлию, и Британию, и Испанию) - таким образом Константин (будущий Великий) ставился в подчинение Флавию Северу. Лактанций (О смертях гонителей 25.5) тут и есть источник информации:

5. И тогда он решил назначить Августом Севера, как старшего по возрасту, а Константина постановил считать Цезарем, как Максимина, а не императором, в качестве какового он был выбран, чтобы сбросить его со второго места на четвертое.

http://krotov.info/a...nzy_o_gonit.htm

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 21.07 2014

Не совсем верно. Согласно информации из монографии Ю.Б. Циркина «Испания от античности к Средневековью» (с. 17–18), испанскими провинциями Римской империи управляли:

305–306 – Констанций I Хлор

306–307 – Флавий Север

307–310 – Максенций

310–337 – Константин I Великий

 

Надо найти источник информации (которую я и сам неоднократно встречал в научной литературе) о том, что Констанций Хлор был в 305 году с отречением Максимиана Геркулия и Диоклетиана Иовия провозглашён августом Запада (т. е. земель включавших Италию, Испанию, Африку, Галлию и Британию), но вскоре отказался (фактически или формально?) от управления Африкой, Италией и (возможно - хотя Рыжов этого и не указывает в своей компиляции "Все монархи мира") Испанией, ограничившись Галлией и Британией (видимо, по состоянию здоровья? или он просто не был амбициозен?). Сравните тут:
http://vsemirnaya-is...id=68&Itemid=25
и тут:
http://www.roman-emp...iuschlorus.html

Может быть, эта информация связана с назначением Флавия Севера (цезаря при Констанции Хлоре, назначенном Диоклетианом по инициативе Галерия - о том сообщает всё тот же Лактанций) в Италию, с узурпацией Максенция и с возвращением Максимиана к власти именно в западных, а не в восточных землях - что как бы подразумевает утрату Констанцием Хлором контроля над своими южными владениями?

Поскольку в таком случае (в случае утраты здесь власти Констанция Хлора) власть в рассматриваемых землях как бы попадала бы под юрисдикцию второго августа, Галерия (а кого ещё?), то направленный им на запад с титулом цезаря Флавий Север, а затем и обьявленный Галерием августом становился правителем именно этих "утраченных" Констанцием Хлором земель.

Монет Флавия Севера из Испании, тем не менее, вроде бы не наблюдается. Есть из Италии, из Галлии, из Африки и даже из Британии (если не считать восточных провинций).

Ответить

Фотография Стефан Стефан 23.07 2014

Не в курсе, как там у Ю. Б. Циркина, но вот Фл. Север считается назначенным в Италию Зосимом (II, 8), Созоменом (HE I, 2), Павлом Орозием (VII, 25.16), Евтропием (X, 2.1), Пасхальной хроникой (a. 304), Аврелием Виктором (XL) и псевдо-Виктором (XL)

 

С какой стати полномочия Севера оказались распространившимися на Испанию, непонятно.......  :blink:

Так ведь у меня речь шла об Испании, а не Италии. Скорее всего, из-за развала тетрархии в 306 г. (в результате самовольного возведения в императоры Константина Великого и Максенция) появилось много правителей, претендующих на испанские провинции. Фл. Север, после смерти Констанция, как август Запада имел законное право на указанную часть империи.

 

«Когда в 282 г. император Кар направился в поход против Персии, он оставил правителем западной части империи своего сына Карина, и Испания, естественно, полностью подчинилась ему. Но в следующем году Кар был убит, а затем та же участь постигла его сына Нумериана, и войско в 284 г. провозгласило императором Диоклециана. В 285 г. Диоклециан разбил Карина, который был убит собственными офицерами (Aur. Vict. Caes. XXXIX, 12; Epit. 38, 8). И Испания покорно признала победителя. Понимая, что он один не в силах удержать управление распадающейся империей, Диоклециан создал систему тетрархии, т. е. одновременного управления государством четырьмя императорами, из которых он, Диоклециан, был первым и по авторитету, и по старшинству воцарения. Положение Испании в этой системе спорно. Аврелий Виктор (Caes. XXXIX, 30) пишет, что галльские земли, лежащие по ту сторону Альп, были поручены Констанцию Хлору. Под галльскими землями здесь явно подразумевается префектура Галлия (см. ниже), частью которой была и Испания. Вхождение Испании в сферу власти Констанция отмечает и Орозий (II, 23, 15). Однако Лактанций (MP 8) утверждает, что в Испании властвовал Максимиан. И современные историки склоняются к последней точке зрения. Именно Максимиан в 296 г. сражался в Испании против франкских и сакских пиратов, разорявших побережье Пиренейского полуострова. В это время около Кордубы был построен его роскошный дворец2. Значение для всей империи его победы в Испании было, по-видимому, столь велико, что и Диоклециан принял по этому поводу почетный титул Испанский Великий3. И только когда после отречения Диоклециана и Максимиана в 305 г. произошел новый раздел империи, Испанией стал управлять Констанций4.

Фактическим разделением империи на четыре части Диоклециан не ограничился. Уже в первые годы своего правления он провел реорганизацию провинциального управления. Одним ее аспектом стала ликвидация деления на императорские и сенатские провинции. В соответствии с этим Бетика, которая ранее была включена в число последних, теперь стала управляться императорским чиновником. Одновременно многие провинции были сокращены в своих размерах. На Пиренейском полуострове Бетика и Лузитания остались такими же, какими были раньше, а из Тарраконской Испании были выделены Карфагенская Испания и Галлеция (много позже самостоятельной провинцией были сделаны Балеарские острова)5. Чтобы провинциями было легче управлять, они в 297 г. были объединены в диоцезы, управляемые викариями, а последние (но уже гораздо позже, только при Константине) – в префектуры, во главе которых стояли префекты претория6. Испанские провинции, а также лежащая поту сторону пролива Тингитанская Мавретания7, составили диоцез Испанию, который, в свою очередь, был частью префектуры Галлии8. Центром диоцеза являлся сначала Гиспалис, а затем Эмерита9. Некоторое время при Константине наряду с викарием диоцеза Испании (vicarius Hispaniarum) туда направлялся еще и комит (comes Hispaniarum), который, по-видимому, отвечал за безопасность диоцеза. Первый викарий Испании засвидетельствован в 298 г.10, а первый комит – в 316-м11, что, конечно, не означает априорно их отсутствие и в более ранее время. Однако при преемниках Константина должность комита явно была отменена12, чтобы возродиться уже в новых обстоятельствах в V в. Провинциями управляли президы, но к концу IV в. Бетика, Лузитания и Галлеция были повышены в ранге, и во главе их были поставлены проконсулы13.

Как бы ни решался вопрос о подчинении Испании тому или другому соправителю Диоклециана, ясно, что с 305 г. она находилась под властью Констанция Хлора. В одном из панегириков (12, 25) Констанция прославляют за «освобождение Испании». Речь, вероятно, идет о победе опять же над пиратами14. Когда же он в 306 г. умер и августом был провозглашен Флавий Север, Испания оказалась под его властью, а после его свержения Максенцием под властью последнего15. Некоторое время отношения между Максенцием и сыном Констанция Хлора Константином были сравнительно неплохие, и второй мирился с подчинением Испании первому. Однако в 310 г. Константин, стремясь к единоличному господству, по крайней мере, в западной части империи, порвал с Максенцием и предъявил свои права на Испанию. Каким образом он сумел завладеть этой страной, неизвестно, но к лету того же года испанцы уже признавали своим императором Константина16, и к 311 г., когда развернулась открытая борьба между Константином и Максенцием, Испания прочно входила во владения первого17. В развернувшейся гражданской войне Испания активного участия не принимала, составляя глубокий тыл Константина, хотя отдельные испанцы и поддерживали своего правителя, выступив на его стороне» (Там же. С. 15–18).

 

Сноски:

2 Leon Alonso Р. Itinerario de monumentalización y cambio de imagen de Colonia Patricia (Cordoba) // AEArq. 1999. Vol. 72. P. 54–55.

3 Barnes T. D. The New Empire of Diocletian and Constantine. London, 1982. P. 59; Perez Vilatela L. In Augustana provincia // Gerion. 1994. T. 12. P. 264. Существует точка зрения, что противниками Максимиана в Испании, как и в Галлии, были багауды: Blazguez J. M. Nuevos estudios sobre la romanización. Madrid, 1989. P. 457–458. Однако никаких реальных свидетельств действий багаудов в Испании нет приблизительно до середины V в.

4 Stroheker K. F. Spanien in spätromischen Reich // AEArq. 1972–1974. Vol. 45–47. P. 589– 590; Barnes T. D. The New Empire... P. 197; Demandt A. Die Spätantike. München, 1989. P. 48–49.

5 Arce J. Los gobernadores de la Dioecesis Hispaniarum (ss. IV–V d. C.) // Antiquite tardive. 1999. T. 7. P. 77–78.

6 Проблема создания диоцезов и префектур довольно спорная. Наряду с изложенной существует точка зрения, что диоцезы были созданы одновременно с новыми провинциями в 293 г. (Barnes T. D. The New Empire... P. 225). Что касается префектов претория, то, вероятно, с самого начала один префект претория находился при особе каждого императора, но в качестве управляющих определенными территориями в составе нескольких диоцезов они появляются только во времена Константина.

7 Причиной присоединения Тингитанской Мавретании к диоцезу Испании было, вероятно, стремление правительства лучше защитить пролив у Геркулесовых Столпов: Le Glay M. Grandeza y caida... 2002. P. 418.

8 Chastagnol A. Les Espagnols dans l’aristocratie gouvernementale a l’epoque de Theodiose // Les empereurs romains d’Espagne. Paris, 1965. P. 271; Roldan Hervas J. M. La organización político-administrativa y judicial de la Hispania Romana // HE. T. II, 2. P. 101; Perez Vítatela L. In Augustana provincia. P. 261–262.

9 Arce J. Merida tardorromana. Merida, 2002. P. 15–16.

10 Kulikowski M. Late Roman Spain... P. 72, 313.

11 Chastagnol A. Les Espagnols... P. 272; Barnes T. D. The New Empire... P. 145

12 Chastagnol A. Les Espagnols... P. 271–272.

13 Arce J. Los gobernadores... P. 75–76.

14 Blazquez J. M. Nuevos estudios... P. 458.

15 Groag. Maxentius // RE. 1930. Hbd. 28. Sp. 2434–2435; Petit P. Le Bas-Empire. Paris, 1974. P. 47.

16 Groag. Op. cit. Sp. 2446.

17 Le Glay M. Grandeza y caida... P. 378.


Сообщение отредактировал Стефан: 23.07.2014 - 14:42 PM
Ответить

Фотография MARCELLVS MARCELLVS 23.07 2014

Когда же он в 306 г. умер и августом был провозглашен Флавий Север, Испания оказалась под его властью, а после его свержения Максенцием под властью последнего.

 

Вот именно на это голословие и хотелось бы увидеть источник ..........

Ответить

Фотография Стефан Стефан 23.07 2014

Вот именно на это голословие и хотелось бы увидеть источник ..........

Приведены 2 исследования.

 

Статья: Groag. Maxentius // RE. 1930. Hbd. 28. Sp. 2434–2435.

Книга: Petit P. Le Bas-Empire. Paris, 1974. P. 47.

 

К сожалению, у меня нет ни того, ни другого.

Оснований сомневаться у меня пока нет.

Ответить

Фотография MARCELLVS MARCELLVS 23.07 2014

Приведены 2 исследования.

 

Статья: Groag. Maxentius // RE. 1930. Hbd. 28. Sp. 2434–2435.

Книга: Petit P. Le Bas-Empire. Paris, 1974. P. 47.

 

К сожалению, у меня нет ни того, ни другого.

Оснований сомневаться у меня пока нет.

Оснований доверять непрочитанному материалу еще меньше........ :D

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 27.07 2014

Евсевий Кесарийский, Жизнеописание Константина 1.5:

Глава 5.
О том, что Константин
самодержавно царствовал более тридцати лет,
а жил более шестидесяти

Время его царствования Бог почтил тремя полными десятилетиями, даже немного более; а жизнь его как человека сохранил вдвое долее всей жизни царской
.

http://khazarzar.ske...s/vc/index.html

там же, 1.8:

Глава 8.
О том, что он покорил
почти всю Ойкумену

Напротив, наш василевс только начал управлять в тех летах, в которых Македонский умер, и жил вдвое больше последнего, а период своего царствования протекал в три раза долее него. Укрепив войско кроткими и мудрыми уставами богопочтения[28], он ходил войной на британцев и людей, живущих к западу среди океана[29
]

[28] См. кн. IV, 19-21.

[29] Евсевий имеет в виду пиктов и скоттов, во время похода против которых умер Констанций Хлор, отец Константина. Видимо, после смерти отца он сам закончил этот поход. Возможно также, что Константин прибыл к отцу еще в самом начале похода, до переправы в Британию и тогда участвовал во всем отцовском походе.

http://khazarzar.ske...s/vc/index.html

там же, 1.9:

Глава 9.
О том, что он был сыном благочестивого василевса
и оставил власть царственным сыновьям

Впрочем, совершая это на словах, он не медлил и самыми делами. Преуспевая во всякой добродетели, он изобиловал и плодами благочестия: ближних привязывал к себе великодушно оказанными благодеяниями, других ограждал законами человеколюбия, и свою власть для всех подданных сделал легкой и вожделенной.


http://khazarzar.ske...s/vc/index.html

там же, 1.11-12:

Глава 11.
О том, что Евсевий[40] будет повествовать
только о богоугодных делах Константина

Итак, если кому, то именно нам следует проповедовать о великой славе добродетелей и возвестить о них всем тем, в ком через подражание прекрасным подвигам возбуждается жажда божественной любви. Иные, руководствуясь чувством благорасположения или ненависти, а нередко подстрекаемые просто желанием показать свою ученость, пышно и высокопарно, хотя совсем без нужды, излагают повествования о делах постыдных, описывают жизнь мужей, не заслуживающий уважения, и поступки, для улучшения нравов бесполезные, через что в отношении к людям, по милости Божьей, еще не испытавшим зла, становятся учителями дел не только не добрых, но стоящих того, чтобы оставлять их в забвении и мраке. Напротив, моя речь, для описания великих событии, конечно слабая, будет, однако же, украшаться даже и сухим рассказом о добрых делах, — тем более что припоминание богоугодных подвигов на души хорошо настроенные производит не бесполезное, а весьма благотворное влияние[41]. Итак, я думаю умолчать о весьма многих государственных распоряжениях блаженнейшего василевса, например, о его войнах и сражениях с врагами, о его мужестве, победах, трофеях[42] и торжествах над ними, о его постановлениях в пользу частных лиц, о его законодательстве ко благу общественной жизни подданных, и о других бесчисленных его подвигах на поприще государственного управления, о которых все помнят. Сообразно с предположенной целью сего сочинения мы будем говорить и писать только то, что относится к жизни богоугодной. А поелику и таких предметов представляется великое множество, то, из всех дошедших до нас выбрав наиболее приличные и достойные нашего воспоминания, я изложу сказание о них с возможной краткостью. Теперь уже самое время позволяет прославлять поистине блаженного василевса различными родами речи, потому что делать это прежде было невозможно, — не велено ублажать человека до его смерти, ибо неизвестно, каким превратностям подвергнется жизнь его[43]. Призовем же на помощь Бога, да вдохновится в нас содействующее намерению нашему Небесное Слово, и мы начнем таким образом описывать мужа с самого раннего его возраста.

Глава 12.
О том, что Константин, подобно Моисею,
воспитан при дворе тиранов

... отец Константина (при настоящем случае нельзя не воскресить его в памяти), Констанций[47] был одним из славнейших наших автократоров. Мы считаем нужным кратко сказать о нем все то, что относится к похвале его сыну
.

[41] Все это рассуждение Евсевия по ходу мысли тождественно рассуждению Платона в "Государстве" о пользе и вреде мифов (Государство. II. 337-338).

[42] Трофей — первоначально сооружение из вражеского оружия, посвященного богам в честь победы и сооружаемый на поле боя. Здесь — уже просто захваченное вражеское оружие. Когда далее в тексте Евсевий называет трофеем знамя Константина, то слово это, чаще всего победный трофей или спасительный трофей, следует понимать только как эпитет знака победы.

[43] Евсевий вспоминает широко известный в древности рассказ о Солоне, обратившемся с этими словами к Крезу, который, в свою очередь, пересказал их своему победителю — Киру (Геродот. История. I.29-33; Плутарх. Солон. 37-38.).

[47] Констанций Хлор (ок. 250 — 25.07.306 г.), цезарь с 1.03.293 г., август с 1.05.305 г. Этот правитель равно восхищал языческих авторов, вот как характеризует его Евтропий (Краткая история от основания Города. Х.1.З.): "Был он мужем великим и доброжелательности величайшей, усердствовал в обогащении провинциалов и частных лиц, не стремясь к такому же увеличению государственной казны, и говорил, что лучше общественное богатство держать у частных лиц, чем хранить его в одном сундуке. Жил он столь скромно, что, в праздничные дни, когда желал устроить пир для своих многочисленных друзей, брал взаймы у частных лиц серебряную посуду для украшения стола своего. Он был не только любим, но в Галлии даже почитался наравне с богами и особенно за то, что в его правление избавились, наконец, от Диоклетианова опасного безумия и от Максимиановой кровожадной безрассудности".

http://khazarzar.ske...s/vc/index.html

там же, 1.15-18:

Глава 15.
О гонении, воздвигнутом другими

Правители областей, по предписанию императоров, преследовали христиан во всех странах земли[56]. Боголюбивые мученики прежде всего выходили из царских дворцов и, вступая на поприще подвигов за благочестие, мужественно выдерживали силу огня и железа, погружались в глубины моря и принимали все роды смерти, так что за короткое время нигде в царских дворцах не оставалось мужей боголюбивых[57]. Это-то особенно и отвратило взор Божий от гонителей, потому что, преследуя христиан, они вместе с тем отгоняли и их молитвы за себя.


Глава 16.
О том, как отец его Констанций,
притворяясь идолопоклонником,
отвергал людей, желавших приносить жертвы,
и содержал а своем дворе
исповедников христианской веры

Только в ум одного Констанция вселилась какая-то мудрость. Он совершает такое дело, что и слышать о нем дивно, а видеть его исполнение еще удивительнее. Всем своим архонтам[58] предоставив право стремиться даже к власти правителей[59], он предписывает им следующее условие: кто станет приносить жертву демонам[60], тот может оставаться у него и пользоваться обыкновенными почестями, а не делающие этого не будут иметь к нему доступа, получат приказание выйти вон и лишатся знакомства и короткого с ним обращения. Между тем, как придворные делились на две партии, и одни присоединялись к той, другие к другой, нрав каждого из них более и более обнаруживался. Тогда дивный государь, открыв тайную сторону своей мысли, одних осудил за малодушие и самолюбие, других очень похвалил за преданность Богу. Первых как предателей Бога он признал недостойными и самого василевса, ибо как соблюсти им верность василевсу, когда они оказались вероломными в отношении к Высочайшему? Поэтому повелел прогнать их далеко от царского дворца. Напротив, последних, по свидетельству истины, оказавшихся достойными Бога, следовательно, достойными и государя, обещал сделать своими телохранителями и блюстителями самого царства. Таких людей, говорил он, надобно почитать первыми и необходимыми друзьями и ценить их гораздо выше сокровищниц с величайшими богатствами.


Глава 17.
О христолюбивом его расположении

Отец Константина был именно таков, каким мы кратко описали его. Но, показав себя таким в отношении к Богу, как он умер? Как отличил его чтимый им Бог от прочих соучастников царствования? Это узнает всякий, кто обратит внимание на свойство самого дела. Давая подданным в течение долгого времени испытывать доказательства царской своей добродетели, признавая одного над всеми Бога, и презирая образ жизни безбожников, он оградил свой дом молитвами святых мужей и остальное время жизни провел приятно и спокойно. В том-то и полагают счастье, чтобы и самому не терпеть огорчений, и другому не причинять их. Таким образом, на всем протяжении ровного и безмятежного царствования он весь свой дом, вместе с детьми, женой и домашними, посвящал одному Царю Богу, так что общество собравшегося в его дворце народа ничем не отличалось от Церкви Божьей. В этом обществе находились и служители Бога, которые непрестанно возносили молитвы о василевсе своем, тогда как обыкновенно нельзя было произнести и одного слова о роде благочестивых[61].


Глава 18.
О том, что, по отречении
Диоклетиана и Максимиана,
Констаницй сделался первым Августом
и украшался благочадием

Вскоре за сим послана была ему награда от Бога, так что он вступил на высшую степень самодержавной власти[62]. Старшие по времени государи, не знаю почему, отказались от престола[63]. Эта неожиданная перемена произошла по истечении первого года[64] стеснительной осады церквей. И тогда-то Констанций провозглашен первым августом и кесарем. Сначала был он украшен диадемой[65] кесарей-автократоров и занял первое между ними место, а потом, отличившись в этом сане, облечен высочайшей у римлян властью, — наименован первым из четырех избранных впоследствии кесарей[66]. Притом он превосходил многих автократоров даже благочадием и был окружен большим обществом детей мужского и женского пола[67]. Когда же, наконец, обремененный дряхлой старостью, готовился он отдать долг общей природе и собирался оставить жизнь, — Бог и тут опять явился для него творцом дивных дел. Отцу, находившемуся при смерти, он приготовил в преемники царству старшего сына его, Константина
.

[56] 23 февраля 303 г. произошло разрушение церкви в Никомидии, а на следующий день был обнародован эдикт о всеобщем гонении.

[57] Лактанций сообщает (О гибели гонителей, XV), что в силу огромного количества христиан, подлежащих смерти, кроме массовых сожжений, казнили и иными способами: "Других бросали в море, привязав им камень на шею".

[58] Евсевий обозначает этим словом начальников вообще — так как он пишет панегирик и не ставит своей целью точное описание титулов и рангов, предпочитая украшать свое сочинение широким использованием архаичных терминов.

[59] Не совсем понятно, что имеет в виду Евсевий, ведь гражданские должности обычно были доступны людям высших классов, закрытой для службы была только армия, да и то только для сенаторов.

[60] Обычная форма проверки для христиан — требование принести жертву богам или гению императора.

[61] То есть о христианах.

[62] То есть стал августом (1 мая 305 г.).

[63] Евтропий (Краткая история от основания Города IX.27.1) так рассказывает об этом: "Но когда Диоклетиан под тяжестью лет почувствовал невозможность управлять Империей, он уговорил Геркулия уйти в частную жизнь, а дела государственные передать более молодым". Виктор (Секст Аврелий Виктор. О цезарях. XXXIX.46-48) называет другую причину: "Несмотря на такое управление, правители все же не остались незапятнанными пороками. Геркулия обуревало такое сластолюбие, что он не мог сдерживаться от посягательства даже на тела заложников. Галерий недостаточно был верен даже по отношении к друзьям, несомненно, из-за боязни ссор, поскольку его соучастники в управлении полагали, что разоблачения могут нарушить их общее согласие. Итак, силы города Рима были как бы подрублены: сокращено было число когорт преторианцев и число солдат под оружием, и большинство полагает, что именно по этой причине, он (Диоклетиан — Ред.) сложил с себя власть. Он хорошо понимал окружающие опасности и когда увидел, что сама судьба готовит внутренние бедствия и как бы крушение римского государства, он отпраздновал двадцатилетие своей власти и, будучи в добром здоровье, сложил с себя заботу об управлении государством". Лактанций же рассказывает, что Галерий вынудил тяжело заболевшего Диоклетиана и Геркулия отказаться от верховной власти, причем последнему пригрозил войной в случае отказа (О смерти гонителей, XVII, XVIII).

[64] Евсевий ошибается, Диоклетиан отрекся в 305 г., почти через два года после начала гонения. Это тем более странно, так как в своей "Церковной истории" он указывает правильный промежуток — два года (VIII, 13, 11).

[65] Диадема — головное украшение императоров, первоначально персидских царей, от них было заимствовано эллинистическими правителями. Как царское украшение использовалось уже Элагабалом (218 — 222 гг.), затем Диоклетианом, который ввел для императоров шелковое одеяние, расшитое золотом, диадему и сандалии, украшенные драгоценными камнями.

[66] Констанций был провозглашен все-таки не первым августом, так, август Галерий проигнорировал его назначение Константина цезарем и назначил на его место Севера. Любопытно, что Гиббон (Закат и падение Римской империи. ч. 1 гл. XIV) также называет Констанция Хлора главным августом, не замечая при этом, что это противоречит всем дальнейшим событиям — Галерий назначает Севера в Италию и Африку, а Максимина на Восток без воли на то Констанция и собирается назначить Лициния после смерти Констанция в Галлию, Британию и Испанию. То есть ведет себя как вполне полноправный август, который выше Констанция по праву. Маловероятно при этом даже предположение, что при номинальном главенстве Констанция Галерий обладал большими силами и поэтому имел возможность пренебрегать этим главенством, это предположение также противоречит дальнейшим событиям: рейнская армия была традиционно весьма сильна и управление одной Галлией и Британией не помешало впоследствии ни Константину завоевать остальную империю, ни Юлиану решиться на узурпацию. Наконец, вряд ли можно объяснить такое поведение Констанция его мягкостью, нежеланием гражданской войны и т. д. Назначение Севера в этом случае было бы столь вопиющем нарушением субординации и настолько явным пренебрежением прав Констанция, что вряд ли можно предположить такую бесхребетность у цезаря и августа, состарившегося в походах. Поэтому гораздо более близким к истине выглядит сообщение Лактанция (de Mort,, Pers., XVIII-XX), по рассказу которого Галерий представил Диоклетиану будущих цезарей — Севера и Максимина и вынудил того признать их, несмотря на предупреждение Диоклетиана, что эти люди неспособны к управлению государством. При этом очевидные кандидатуры Максентия и Константина были отвергнуты Галерием, о первом Галерий сказал, что он слишком непочтителен и непослушен, а о втором, что он слишком хорош и Галерий будет им стеснен. Он же сообщает, что "по отречении от престола Диоклетиана и Максимиана Старшего, Галерий счел себя властителем Ойкумены. Хотя Констанций и должен был занять первое место; но он его не уважал по причине его кротости и слабого здоровья".

[67] У Констанция было две жены — Елена, сыном которой был Константин и Феодора, дочь Максимина Геркулия, от которой у него было три сына: Юлий Констанций, Аннабаллиан и Далмации и дочери — Евтропия, Анастасия и Констанция. У Диоклетиана была только одна дочь — Валерия, у Максимиана Геркулия — сын Максентий и дочь Фауста.

http://khazarzar.ske...s/vc/index.html

там же, 1.20-25:

Глава 20.
Возвращение Константина к отцу,
по случаю умысла Диоклетиана

Тогдашние государи, видя, что этот юноша бодр, силен, велик и богат умом, исполнились зависти и страха и начали выжидать удобного случая, как бы подстеречь его и запятнать каким-нибудь бесчестьем. Но юноша, заметив это (подобные умыслы, по мановению Божьему, не раз уже обнажались перед ним[71]), искал спасения в бегстве, чем опять уподобился великому пророку Моисею. Во всем этом помогал ему Бог, приготовляя в нем преемника отцу его[72].


Глава 21.
Смерть Констанция
и завещание царства сыну его Константину

Избегнув задуманных козней, Константин поспешно отправился к отцу, хотя прибыл к нему не скоро. Между тем жизнь его отца в то самое время находилась уже на краю могилы[73]. Но сверх всякого чаяния увидев перед собой сына, Констанций вскочил с постели, принял его в свои объятия и, сказав, что, собираясь оставить жизнь, он стряхивает теперь с души и последнюю скорбь — отсутствие сына, вознес благодарственную молитву Богу: отныне смерть для меня лучше бессмертия, произнес он. Потом, устроив свои дела, и в присутствии сыновей и дочерей, которые окружали его в виде хора[74], в самом дворце, с царского одра, передав жребий царствования, по закону природы, старшему сыну, он скончался[75].


Глава 22.
Как при выносе Констанция
войска провозгласили Константина Августом

Итак, государство не осталось без василевса. Облекшись в отеческую багряницу[76], Константин вышел из царских покоев и показался всем, точно будто бы отец возвратился к жизни и продолжал царствовать в лице сына. Потом он сопутствовал погребальному шествию в сопровождении окружавших его друзей отца, из которых одни шли впереди, другие позади него, и провожал боголюбивого василевса со всем великолепием. Блаженнейшему все выражали свое почтение благословениями и похвальными песнями и, единодушно прославляя царствование сына, по сходству, казавшееся возобновлением власти усопшего, вдруг с первого слова, громкими восклицаниями и приветствиями провозгласили нового василевса автократором и почитаемым августом[77]. Похвальные восклицания сыну служили украшением усопшему, а то, что такой отец избрал себе именно этого преемника, относилось к прославлению сына. Все подвластные ему народы исполнились весельем и невыразимой радостью, что и на малое время не были лишены царского благоустройства. Такую-то кончину благочестивой и боголюбивой жизни показал Бог нашему поколению (на примере) василевса Констанция.


Глава 23.
Краткое упоминание о погибели тиранов

А каков был конец жизни других, которые против Божьих церквей вели настоящую войну, — рассказывать в этом случае я счел неприличным: зачем память добрых омрачать повествованием о людях, противных им? Довольно и одного опытного познания дел для вразумления тех, которые собственными очами и ушами узнали историю событий, случившихся с каждым из тиранов.


Глава 24.
О том, что Константин
получил царскую честь по воле Божьей

Итак, Константина, рожденного таким отцом, Бог всяческих и Владыка всего мира соделал императором и вождем народов сам собой. Между тем, как другие удостаиваются этой чести по суду человеческому, — Константин был единственный василевс, призванием которого не может похвалиться никто из людей.


Глава 25.
Победы Константина над варварами и британцами

Утвердившись на царстве, Константин тотчас же начал печься об отеческом наследии, обозревать все прежде бывшие под властью отца его области[78] и с великим человеколюбием управлял ими. Сверх того, подчинил себе варварские племена по Рейну и западному берегу океана, которые осмелились, было, возмущаться, и из диких сделал их кроткими, а других, походивших на лютых зверей, усмирил, и, видя, что они не способны к принятию правил мирной жизни, прогнал их от пределов своей империи[79]. Как скоро все это окончилось согласно с его желанием, он обратил свой взгляд на другие части наследия и немедленно переплыл к народам Британии, лежащей среди океана. Овладев же и ими, осматривал прочие области государства и старался подавать помощь там, где она требовалась
.

[71] Лактанций (de Mort., Pers., 24) подробно рассказывает об этих кознях, правда, приписывая их Галерию: "Он (Галерий — Ред.) строил ему различные козни, не смея напасть на него явно из опасения навлечь на себя междоусобную войну и возбудить к себе ненависть войска, которого страшился более всего. Однажды под предлогом увеселения навел он его на льва, над которым, однако же, Константин восторжествовал".

[72] Судя по всему, бегство Константина от Галерия совпало с назначением его цезарем Констанцием и назначением Галерием Севера на то же место. Очевидно, в такой двусмысленной ситуации оставаться при дворе Галерия было смертельно опасно. Так, Феофан в Хронографии под 293 г. говорит о том, что Галерий замышлял убийство Константина. Виктор же не упоминает о грозящей Константину опасности и так объясняет побег: "Не желая мириться с этим (с назначением Севера. — Ред.), Константин, при своем сильном и неукротимом характере, тогда уже, с юных лет охваченный страстным стремлением к власти, решил бежать и, чтобы сбить со следа преследователей, повсюду, где пролегал его путь, убивал казенный вьючный скот и добрался до Британии" (Секст Аврелий Виктор. О цезарях. XL.2). Но сам характер его сообщения противоречит его оценке этих действий Константина, во-первых, наличие преследователей указывает на действительную опасность, которая ему угрожала, во-вторых, так как Виктору известно назначение Константина цезарем и вследствие этого его двусмысленное положение при Галерий, назначившем для Италии другого цезаря, эту оценку можно объяснить очевидной неприязнью язычника Виктора к Константину. Кроме того, Фотий (Краткое изложение Церковной истории Филосторгия. I.5), например, говорит о происках против Константина со стороны Диоклетиана. Но если указанные события произошли до отречения Диоклетиана, то непонятно, почему после этого отношения между ними были столь хороши, что Константин приглашал его на свадьбу Лициния со своей сестрой Констанцией (Секст Аврелий Виктор. Извлечения о жизни и нравах римских императоров. XXXIX.7). И почему Диоклетиан, уходящий на покой, мог бы считать себя спокойным, делая августом отца убитого Константина. Наконец, существует подробный рассказ Лактанция (de Mort., Pers., 24) об этих событиях: "Между тем, как эти жестокости им (Галерием — Ред.) производимы были, он не помышлял о свержении Констанция, выжидая его смерти и полагая ее близкою. Этот государь, опасно заболев, потребовал к себе для утешения сына своего Константина. Не в первый раз он о том просил. Галерий ничего так не боялся, как отъезда Константина... Употребив бесполезно многие извороты против него, Галерий, наконец, отпустил его и подписал его отпуск своей рукой при закате солнца, дозволив ему отправиться в путь завтра поутру, по получении его приказания. Он имел намерение или удержать его опять под каким-либо предлогом или послать курьера к Северу с повелением задержать его в Италии. Константин, предвидя это намерение, в ту же ночь после ужина садится на лошадь и уезжает". Он же сообщает об ужасном бешенстве Галерия при этом известии и о подрезании жил у почтовых лошадей Константином во избежание преследования.

[73] Анон., стр. 710. и Panegyr. Veter., VII, 4 утверждают, что Константин прибыл к Констанцию в порт еще перед отплытием в Британию. Мнение Евсевия подтверждают Зосим, кн. 2, с. 79; и Лактанций, de Mort. Pers., гл. 24.

[74] Имеется в виду хор античной трагедии или комедии, по законам жанра не вмешивавшийся в разворачивающиеся события, и лишь комментирующий происходящее.

[75] О назначении Констанцием своим преемником Константина говорят также Лактанций (de Mort. Pers., 25) и Либаний (Oration. 1). Констанций умер в Эбораке (Йорк), резиденции правителя Британии, поэтому Евсевий говорит о царском дворце.

[76] Багряница — плащ пурпурного цвета, отличавший императоров. Облачение в нее означало принятие императорского звания. Выражение "отеческая", скорее всего, следует понимать буквально, так как изготовление императорского облачения происходило под жестким надзором, а попытки его изготовить помимо фиска преследовались. Известны многочисленные случаи затруднений при провозглашении императоров армией, а не предшественником, который имел возможность изготовить его заранее. Например, проблема с императорской диадемой при провозглашении императором Юлиана Отступника, описанная Аммиаком Марцеллином (Аммиан Марцеллин. Римская история. XX.4.17-18).

[77] По сообщению Евмения (VII, 8), Константин отказывался от принятия титула (августа или цезаря?) и даже пытался ускакать, дав лошади шпоры. Вообще, такое провозглашение армией отнюдь не следует понимать как какой-то признак бунта. Обычная форма законного провозглашения — объявление августом цезаря при одобрении армии и при участии ее в церемонии провозглашения. В данном случае были определенные затруднения в проведении такой церемонии ввиду смерти Констанция. Видимо, именно поэтому провозглашение армией последовало на похоронах, где Констанций как бы присутствовал. Само провозглашение императором первоначально производилось именно армией, войска давали это имя как торжественный титул еще полководцам поздней Республики (напр., Корнелию Сулле). По рассказу Лактанция (de Mort., Pers., 25), по возведении на престол Константин отправил письмо Галерию с уведомлением о своем восшествии на престол. Галерий пришел в ярость и пригрозил сжечь и письмо и посланца. Но через некоторое время, видимо, учитывая переворот Максентия в Риме (произошедший через два месяца после смерти Констанция), согласился на титул цезаря для Константина (одновременно провозгласив Севера августом) и послал ему багряницу. Августом Галерий провозгласил Константина уже в конце 307 или в начале 308 г. Лактанций (de Mort., Pers., 32) сообщает при этом, что, провозгласив Лициния прямо августом, минуя титул цезаря, Галерий должен был как-то повысить и цезарей, Максимина и Констанция. Он придумал для них новый титул — дети августов. Но Максимин уведомил его, что армия уже провозгласила его августом. Видимо, не дожидаясь подобного сообщения от Константина, чтобы сохранить лицо, Галерий объявил Максимина и Констанция равными себе императорами — августами.

[78] Констанций, еще, будучи цезарем, управлял Галлией и Британией. Затем, по титулу августа, ему еще полагались Италия, Испания и Африка, но он уступил их креатуре Галерия — Северу, довольствовавшись титулом августа и не расширяя своей действительной власти. См. также прим. 64.

[79] Евтропий (Краткая история от основания Города. Х.З.2) называет этих варваров — это были франки и алеманны. Он же упоминает о том, что Константин захватил при атом в плен их вождей. Странно и любопытно при этом то обстоятельство, что Виктор (Секст Аврелий Виктор. Извлечения..., XLI) называет царя алеманнов Эрока, сопровождавшего Констанция для его защиты и содействовавшем Константину в провозглашении его цезарем. Евтропий (X, V) и Panegyr. Veler., VII, 10-12, сообщают, что захваченные в этом походе вожди и многие молодые пленники были отправлены на гладиаторские бои со зверями в амфитеатре Трира.

http://khazarzar.ske...s/vc/index.html
 

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 27.07 2014

Аноним Валезия, Извлечения, часть первая, Жизнеописание Константина, 2(3)-4(11):

(3) Однажды во время войны с сарматами [Константин], будучи молодым всадником, привел к ногам императора Галерия захваченного [в бою] дикого варвара, держа того за волосы. Позже, отправленный Галерием, он, продвигаясь на своем коне через болото, проложил остальным [воинам] дорогу на сарматов; когда же многие из тех [варваров] были повержены, он принес победу Галерию.

(4) Тогда Галерий отпустил его к отцу. Константин, чтобы избежать встречи с Севером, держа путь через Италию, со всей поспешностью, убивая следом почтовых лошадей, прибыл, перейдя Альпы, к отцу Констанцию в Бононию2, которую галлы прежде называли Гезориаком. После же победы над пиктами отец Констанций принял смерть в Эбораке3, а Константин с общего согласия воинов был провозглашен цезарем.

III. (5) Между тем [уже] были провозглашены два цезаря, Север и Максимин; Максимину была отдана власть над Востоком, Галерий взял себе Иллирик, Фракию и Вифинию. Север принял Италию и все, чем прежде владел Геркулий.

(6) Вскоре после того как в Бриттании4 скончался Констанций, и ему наследовал сын Константин, преторианские воины провозгласили в Риме императором Максенция, сына Геркулия. Но на Максенция, по приказу Галерия, вел войско Север. Неожиданно он [Север] был оставлен всеми своими [солдатами] и бежал в Равенну. Тогда к Риму, угрожая городу уничтожением, с огромным войском подошел Галерий и разбил в Интерамне на Тибре лагерь.

с. 178 (7) После этого он отправил к городу посланников Лициния и Проба, требуя на переговорах, чтобы зять у тестя, то есть Максенций у Галерия, добивался желаемого скорее мольбами, нежели силой оружия. [Вскоре] этот презренный [Галерий] узнал, что многие [воины], соблазненные обещаниями Максенция, оставили его сторону. Ошеломленный их поступком, он повернул прочь [от города], и чтобы дать своим воинам хоть какую-то добычу, приказал им опустошить все вдоль Фламиниевой [дороги].

(8) Когда тот [Максимиан] бежал к Константину, Галерий провозгласил в Иллирике цезарем Лициния. Затем, оставив того в Паннонии, он, возвратившись в Сердику5, настолько был испепелен тяжким недугом, что, когда обнажились и истлели его внутренности, он умер в наказание за ужаснейшее гонение, тогда справедливейшая кара обрушилась на автора злодейского предписания. Правил он девятнадцать лет.

IV. (9) Цезарь Север был прост как нравами, так и происхождением, он был пьяницей и через это [приходился] другом Галерию. И вот его, а также Максимина, Галерий провозгласил цезарями, хотя Константин ничего подобного не признавал. Этому Северу отошли города Паннонии, Италии и Африки. После его падения императором стал Максенций: в самом деле, покинутый своими [воинами] Север бежал в Равенну.

(10) По призыву сына, Максенция, туда подступил Геркулий, который, обманув через клятвопреступление Севера, заключил его под стражу; на положении пленника он привез его в город, и держал под арестом на государственной вилле в тридцати милях по Аппиевой дороге. Когда же на Италию двинулся Галерий, [Севера] зарезали и, перенеся затем на восьмую милю [той дороги], похоронили в склепе Галлиена.

(11) Что касается Галерия, то был он таким пьяницей, что, бывало, нетрезвым он приказывал делать то, чего совершать не следовало бы, потому, по совету префекта, он определил, чтобы никто не выполнял его приказаний, [отданных] после трапезы
.

 

*Перевод выполнен при поддержке Российского Фонда Фундаментальных Исследований (Проект № 00-06-80215).

2Совр. Болонья.

3Совр. Йорк.

4Сохраняется принятое в рукописи написание Британии через двойное «т».

5Совр. София.

 

там же 5(13):

 

V. (13) Итак, Галерий провозгласил императором Лициния, [выходца] из Новой Дакии, [человека] весьма скромного происхождения, в надежде, что тот будет вести войну против Максенция.

http://ancientrome.r...1333303444#n001

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 27.07 2014

Итак, Аноним Валезия предлагает 2 версии того, какими владениями обладал назначенный цезарем Флавий Север.

1. Во фрагменте 3(5) сообщается, что когда подали в отставку Максимиан и Диоклетиан, Флавию Северу выделены были те области, которыми дотоле управлял Максимиан. То есть следующие (из книги Римская империя. Величие и падение Вечного города, Азимов Айзек):
http://www.e-reading...51235-i_038.png
вот вся посвящённая тетрархам глава книги (если кому интересно):
http://www.e-reading...ogo_goroda.html

Аналогично и тут:
http://dic.academic....rarchy_map3.jpg

(Хотя это не совсем совпадает с данными из Notitia Dignitatum относительно принадлежности диоцеза Испании к префектуре Италии и Африки (потому что там этот диоцез относится уже к префектуре Галлии) - но в таких границах префектура Галлия была создана лишь после смерти Константина (337 год), когда во главе префектур встали сыновья Константина).

В обоих указанных случаях (on the links), Испания указывается в числе владений Максимиана. В состав диоцеза Испании (входившего в состав префектуры) входили провинции Мавритания Тингитана (в Африке), Бетика, Лузитания, Галликия, Картахенская и Тарраконская.

Кстати, в 296 году (т. е. 3 года спустя после назначения цезарями Галерия и Констанция Хлора) Максимиан активно действовал на территории Испании и Мавритании. Вряд ли это могли быть владения Констанция Хлора на тот момент.

Следовательно, если верить этому месту из Анонима Валезия, Флавий Север ПОЛУЧИЛ В УПРАВЛЕНИЕ (но не правил, конечно - он практически немедленно был свергнут и умерщвлён) также и Испанию...

2. Однако немного ниже (4(9)) Аноним Валезия сообщает нам, что когда Флавий Север был провозглашён цезарем (и, кстати, Константин его, как и ставшего тогда же цезарем на востоке Максимина Дайю, не признавал), то во власть ему были переданы Паннония, Италия и Африка. Тут надо заметить, что это ещё более запутывает дело. Дело в том, что Паннония и вовсе прежде относилась к владениям Галерия (только владения августов во времена тетрархии, как считается, назывались префектурами), а позднее (Notitia dignitatum) стала отдельной префектурой.

Также в числе владений Флавия Севера тут не указана Испания (которая выше в их число включена была).

Таким образом, в этом втором фрагменте Флавий Север из бывших владений Максимиана получает только диоцезы Италию и Африку. Тогда как диоцез Паннонию он получил из числа бывших владений ставшего теперь августом Галерия, а диоцез Испанию (прежде относившийся к префектуре Максимиана) не получил вовсе.

Создаётся такое впечатление, что (я попытаюсь наиболее приемлимо реконструировать события, чтобы нестыковка в сообщениях Анонима Валезия была устранена):
1. После подачи в отставку Диоклетиана и Максимиана, назначаются новые цезари, а прежние два (Галерий и Констанций Хлор) повысились до титула августа. При провозглашении подразумевалось, что новые цезари получат прежние владения подавших в отставку августов. То есть Максимин Даза получит Египет, Сирию и Малую Азию (бывшую префектуру Диоклетиана), а Флавий Север - Италию, Испанию и Западную Африку (бывшую префектуру Максимиана).
2. Однако, судя по всему, сразу же по провозглашении новых цезарей, ещё до прибытия Флавия Севера в свои владения (судя по всему, он провёл некоторое время в восточных провинциях, празднуя там (выпивая, согласно Анониму Валезия) с Галерием, чему возможное свидетельство - чеканившиеся на востоке монеты Флавия Севера), возникла серьёзная проблема - в Италии и Испании обьявился самозванец, в лице сына только что ушедшего в отставку из августов Максимиана, Максенция. А вскоре умер Констанций Хлор, и себя самовольно обьявил августом Константин, его сын. В результате Галерий отказался признавать Константина августом (титул, который на западе по его мнению должен был достаться после смерти Констанция Хлора Флавию Северу, как законному цезарю, и как первому получивший этот титул из них троих), и они пришли к соглашению (Константин мог пойти на него лишь скрепя сердце), что Константин будет признан лишь как цезарь при Флавии Севере. Однако, тут надо заметить, что эта версия базируется в основном на сообщениях Евсевия (который говорит, что после смерти Констанция Хлора Константин обьявил себя августом). Согласно же Анониму Валезия (2(4)) Константин не был обьявлен своим войском августом после смерти Констанция Хлора, но лишь цезарем. В любом случае факт то, что ещё некоторое время Константин пребывал в ранге цезаря, а не августа. А если прав Евсевий, и действительно Константин был сразу провозглашён августом, то действительно мог иметь место конфликт с Галерием, и именно вокруг Флавия Севера. И тогда становится понятно, почему Константин тоже (как и Максенций) не признал Флавия Севера.
3. Поскольку Флавий Север, как выяснилось, не мог получить бывших территорий Максимиана, как планировалось, то на первое время ему отводились ближайшие из них - Италия и Африка, а также Галерий уступил ему Паннонию, чтобы он сумел воспользоваться тамошними ресурсами и легионами (и это оказались как раз легионы, прежде служившие Максенцию, и по прежнему верные ему). В дальнейшем планировалось отнять у Максенция также и Испанию (сразу это сделать было трудно - этот диоцез лежал слишком далеко на запад). Но и Галерий не мог делать территориальных уступок безболезненно (если бы он слишком ослаб, то и самому ему могла возникнуть угроза). Поэтому он изьял из владений Максимина Дазы на Востоке Малую Азию. Максимин Даза, только что обьявлённый цезарем и не имевший ещё опоры внутри своих земель, не смел противиться Галерию (авторитет которого в войсках Востока казался на тот момент несомненным и непререкаемым).
4. В итоге: Константин остался владеть Галлией и Британией, Максенций - Испанией, Италией и Африкой, а Флавий Север - Паннонией, но претендуя на Италию и Африку (западную), с видами в дальнейшем обрести и Испанию. Максимин Даза остался править Сирией и Египтом, а Галерий - Балканами (кроме Паннонии, уступленной временно Флавию Северу) и Малой Азией.

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 27.07 2014

Некоторые склонны усматривать владычество Констанция Хлора в Испании в следующих словах Евсевия Кесарийского (О палестинских мучениках, 13):

In these assaults the multiform and various conflicts of those who wrestled in behalf of religion produced an innumerable multitude of martyrs in every province, — in the regions extending from Libya and throughout all Egypt, and Syria, and from the East round about to the district of Illyricum. But the countries beyond these, all Italy and Sicily and Gaul, and the regions toward the setting sun, in Spain, Mauritania, and Africa, suffered the war of persecution during less than two years, and were deemed worthy of a speedier divine visitation and peace; the heavenly Providence sparing the singleness of purpose and faith of those men. For what had never before been recorded in the annals of the Roman government, first took place in our day, contrary to all expectation; for during the persecution in our time the empire was divided into two parts. The brethren dwelling in the part of which we have just spoken enjoyed peace; but those in the other part endured trials without number.

http://people.ucalga...s/eusempaf.html

Поскольку в своих работах Евсевий постоянно настаивает на идее, что Констанций Хлор был единственным, кто вступался за христиан из тетрархов (это были Максимиан, Диоклетиан, Галерий и Констанций Хлор), да и позже - вплоть до времён Константина и Лициния - то в данном свидетельстве Евсевия (где говорится, что западные провинции, включая Италию, Испанию, Африку, Галлию, Сицилию, Мавританию, лишь менее чем 2 года переживали гонения, что много меньше, чем восточные провинции - Ливия, Египет, Сирия и весь Восток вплоть до Иллирика - переживали гонения на христиан) усматривают намёк, что после начала гонений (303 год) вплоть до отставки Максимиана и Диоклетиана и занятия Констанцием Хлором поста августа на Западе (305 год) прошло менее 2 лет, и поскольку именно Констанций Хлор отличался мягкостью к христианам, то и прекращение гонений в то время в западных провинциях (в т. ч. в Испании) связывают с тем, что власть в этих землях оказалась в руках Констанция Хлора.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 27.07 2014

Итак, Аноним Валезия предлагает 2 версии того, какими владениями обладал назначенный цезарем Флавий Север.

1. Во фрагменте 3(5) сообщается, что когда подали в отставку Максимиан и Диоклетиан, Флавию Северу выделены были те области, которыми дотоле управлял Максимиан. То есть следующие (из книги Римская империя. Величие и падение Вечного города, Азимов Айзек):
http://www.e-reading...51235-i_038.png
вот вся посвящённая тетрархам глава книги (если кому интересно):
http://www.e-reading...ogo_goroda.html

Аналогично и тут:
http://dic.academic....rarchy_map3.jpg

 

Информация, приводённая в картах, не совпадает: в первой из них неверно указана принадлежность Фракии к владениям тетрарха Диоклетиана (см. Aur. Vict. Caes. XXXIX, 30).

 

Следовательно, если верить этому месту из Анонима Валезия, Флавий Север ПОЛУЧИЛ В УПРАВЛЕНИЕ (но не правил, конечно - он практически немедленно был свергнут и умерщвлён) также и Испанию...

 

2. Однако немного ниже (4(9)) Аноним Валезия сообщает нам, что когда Флавий Север был провозглашён цезарем (и, кстати, Константин его, как и ставшего тогда же цезарем на востоке Максимина Дайю, не признавал), то во власть ему были переданы Паннония, Италия и Африка. Тут надо заметить, что это ещё более запутывает дело. Дело в том, что Паннония и вовсе прежде относилась к владениям Галерия (только владения августов во времена тетрархии, как считается, назывались префектурами), а позднее (Notitia dignitatum) стала отдельной префектурой.

 

В том, что Север правил Паннонией, ничего особенного нет. Лициний, назначенный Галерием после его смерти августом Запада 11 ноября 308, получил Иллирик и Фракию (Ibid. XL, 8), т.е. весь Балканский полуостров, включая указанную область. Флавий Север имел титул августа в августе 306 – марте/апреле 307, когда он сдался Максимиану. Указанный император, управлявший западными провинциями (Северной Италией, Паннонией, Испанией), был убит, по разным данным, либо сразу после капитуляции, либо 16 сентября того же года.

 

Согласно же Анониму Валезия (2(4)) Константин не был обьявлен своим войском августом после смерти Констанция Хлора, но лишь цезарем. В любом случае факт то, что ещё некоторое время Константин пребывал в ранге цезаря, а не августа. А если прав Евсевий, и действительно Константин был сразу провозглашён августом, то действительно мог иметь место конфликт с Галерием, и именно вокруг Флавия Севера. И тогда становится понятно, почему Константин тоже (как и Максенций) не признал Флавия Севера.

 

Монеты из Лондиния, Треверов и Лугдуна недвусмысленно именуют Константина знатнейшим цезарем. Это был компромисс с Галерием, не признавшим титул августа у наследника Констанция (ок. августа 306). Что касается Анонима Валезия, ему титул «август» неизвестен (только «император»), потому данный автор и называет так и цезарей, и августов. Например, Лициний и его креатуры Валент и Мартиниан у него ошибочно титулуются цезарями, как и Константин Великий, ведший, в качестве правителя Востока, ок. 332 войну с готами.

 

4. В итоге: Константин остался владеть Галлией и Британией, Максенций - Испанией, Италией и Африкой, а Флавий Север - Паннонией, но претендуя на Италию и Африку (западную), с видами в дальнейшем обрести и Испанию. Максимин Даза остался править Сирией и Египтом, а Галерий - Балканами (кроме Паннонии, уступленной временно Флавию Северу) и Малой Азией.

 

В итоге у Вас получается бессмыслица. Испания досталась Максенцию и Максимиану как результат победы над Севером, который не договаривался с ними о разделе своих владений, в 307.


Сообщение отредактировал Стефан: 27.07.2014 - 16:15 PM
Ответить

Фотография andy4675 andy4675 27.07 2014

Информация, приводённая в картах, не совпадает: в первой из них неверно указана принадлежность Фракии к владениям тетрарха Диоклетиана (см. Aur. Vict. Caes. XXXIX, 30).

 

 

В том, что Север правил Паннонией, ничего особенного нет. Лициний, назначенный Галерием после его смерти августом Запада 11 ноября 308, получил Иллирик и Фракию (Ibid. XL, 8), т.е. весь Балканский полуостров, включая указанную область. Флавий Север имел титул августа в августе 306 – марте/апреле 307, когда он сдался Максимиану. Указанный император, управлявший западными провинциями (Северной Италией, Паннонией, Испанией), был убит, по разным данным, либо сразу после капитуляции, либо 16 сентября того же года.

 

 

Монеты из Лондиния, Треверов и Лугдуна недвусмысленно именуют Константина знатнейшим цезарем. Это был компромисс с Галерием, не признавшим титул августа у наследника Констанция (ок. августа 306). Что касается Анонима Валезия, ему титул «август» неизвестен (только «император»), потому данный автор и называет так и цезарей, и августов. Например, Лициний и его креатуры Валент и Мартиниан у него ошибочно титулуются цезарями, как и Константин Великий, ведший, в качестве правителя Востока, ок. 332 войну с готами.

 

 

В итоге у Вас получается бессмыслица. Испания досталась Максенцию и Максимиану как результат победы над Севером, который не договаривался с ними о разделе своих владений, в 307.

 

1. За карты я не в ответе. Показал только чтобы выяснить принадлежность Испании Максимиану.

2. Особенность передачи Паннонии сперва Флавию Северу, а затем Лицинию Лициниану есть. Потому что это была уступка территорий Галерия. Когда был убит Флавий Север -в данном случае неважно. Важно когда он был свергнут.

3. Треверы, Лугдун и Лондиний - территории самого Константина. Там он мог именовать себя хоть августом. Вопрос в том, кем его признавал Галерий.

4. В итоге, вы не дали обьяснения, почему в Анониме Валезия даются 2 версии изначальных территорий Флавия Севера. По первой в них входила Испания, а по второй вместо Испании - Паннония. Моё обьяснение нормально. А о том, что Флавий Север якобы потерял Испанию в ходе войны с Максенцием и его отцом - покажите это. Покажите, к примеру, как он воевал в "своей" Испании с ними, и как его оттуда вытесняли.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 27.07 2014

3. Треверы, Лугдун и Лондиний - территории самого Константина. Там он мог именовать себя хоть августом. Вопрос в том, кем его признавал Галерий.

4. В итоге, вы не дали обьяснения, почему в Анониме Валезия даются 2 версии изначальных территорий Флавия Севера. По первой в них входила Испания, а по второй вместо Испании - Паннония. Моё обьяснение нормально. А о том, что Флавий Север якобы потерял Испанию в ходе войны с Максенцием и его отцом - покажите это. Покажите, к примеру, как он воевал в "своей" Испании с ними, и как его оттуда вытесняли.

3. Прочтите ещё раз мой текст выше. Галерий не согласился с тем, что Константин будет августом. Константину пришлось идти на соглашение: Галерий даровал ему титул цезаря, а тот его принял. Но уже в следующем году он принял из рук тестя (Максимиана) титул августа, не обращая внимания на протест Галерия (который придумал для Константина и Максимина новый титул - сын августа). Старшему августу империи к концу правления пришлось уступить, и он признал Константина августом. См. Lact. De mort. pers. ХХХII, 5.

4. Письменные первоисточники ничего не говорят об Испании в 305-311. Вы это знаете, как и то, что черпаю сведения не только оттуда, но из исследований по теме (основывающихся, по-видимому, на информации из ненарративных источников). Цитаты я приводил.


Сообщение отредактировал Стефан: 27.07.2014 - 19:43 PM
Ответить

Фотография andy4675 andy4675 28.07 2014

3. Прочтите ещё раз мой текст выше. Галерий не согласился с тем, что Константин будет августом. Константину пришлось идти на соглашение: Галерий даровал ему титул цезаря, а тот его принял.

Напоминаю:

 

 

вскоре умер Констанций Хлор, и себя самовольно обьявил августом Константин, его сын. В результате Галерий отказался признавать Константина августом (титул, который на западе по его мнению должен был достаться после смерти Констанция Хлора Флавию Северу, как законному цезарю, и как первому получивший этот титул из них троих), и они пришли к соглашению (Константин мог пойти на него лишь скрепя сердце), что Константин будет признан лишь как цезарь при Флавии Севере. Однако, тут надо заметить, что эта версия базируется в основном на сообщениях Евсевия (который говорит, что после смерти Констанция Хлора Константин обьявил себя августом). Согласно же Анониму Валезия (2(4)) Константин не был обьявлен своим войском августом после смерти Констанция Хлора, но лишь цезарем. В любом случае факт то, что ещё некоторое время Константин пребывал в ранге цезаря, а не августа. А если прав Евсевий, и действительно Константин был сразу провозглашён августом, то действительно мог иметь место конфликт с Галерием, и именно вокруг Флавия Севера. И тогда становится понятно, почему Константин тоже (как и Максенций) не признал Флавия Севера.

 

Так чего же ваш пост (к которому вы меня отсылаете) добавил к уже сказанному мною?

 

Но уже в следующем году он принял из рук тестя (Максимиана) титул августа, не обращая внимания на протест Галерия (который придумал для Константина и Максимина новый титул - сын августа). Старшему августу империи к концу правления пришлось уступить, и он признал Константина августом. См. Lact. De mort. pers. ХХХII, 5.

 

Замечательно. Не пойму толькоб к чему это. Разве я где-то говорил обратное?

 

4. Письменные первоисточники ничего не говорят об Испании в 305-311. Вы это знаете, как и то, что черпаю сведения не только оттуда, но из исследований по теме (основывающихся, по-видимому, на информации из ненарративных источников). Цитаты я приводил.

Мне цитаты не нужны. Я сам умею читать. Мне нужно видеть на чём основаны выводы. В частности, мне интересно каким образом авторы обосновывают свой тезис (или чей это тезис вообще?) о том, что в 305-307 годах Испания принадлежала Флавию Северу. Как это доказывают?

Ответить