←  Детские вопросы от студиозусов и не только...

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Жертвы Елизаветы Тюдор (Английской)

Фотография posluh posluh 17.12 2009

В интернете так просто не найти. Цифры разные 90тыс., 300тыс. А главное - по каким источникам вычеслены они?
Так всё-таки - сколько жертв на её совести?

Ответить

Фотография Alisa Alisa 17.12 2009

Что вы имеете в виду под жертвами?
Ответить

Фотография posluh posluh 19.12 2009

убитых людей в первую очередь,
лишенных свободы, и т.д.

Темные страницы правления Елизаветы I .
- Государственные пираты: Френсис Дрейк, Уолтер Рейли, Уильям и Джон Хоукинсы, Мартин Фробишер…
- Шотландия, подавленное восстание 1559-1560, казнь Марии Стюарт в 1587.
- «Заговор Бабингтона» 1585
- Ирландия подавленные восстания 1586, 1594-1603.
- Восстание на севере в 1569-70.
- Волнения бедноты в Лондоне, 1595.
- Акт "О наказаниях бродяг и упорных нищих", 1597.
- Бунт Эссекса в 1601 г., и казнь его и других заговорщиков.
- Америка: основание колоний, начало английской работорговли в Америке в 1563.
Ответить

Фотография posluh posluh 19.12 2009

© Ефим Борисович Черняк
Пять столетий тайной войны.
Из истории секретной дипломатии и разведки

Заговор Бабингтона

Заговоры Ридольфи и Трокмортона были католическими заговорами против Елизаветы. "Заговор Бабингтона" был правительственной провокацией, внешне носившей форму католического заговора, В этой "эволюции" сказывалось укрепление позиций елизаветинской Англии в борьбе против Испании и ее союзников.

Может возникнуть законный вопрос: зачем при избытке действительных заговоров английскому правительству надо было фабриковать еще и мнимые? Ведь нет никакого сомнения, что в Европе была создана целая организация с центром в Мадриде, пусть неслаженная, нечетко работавшая, как и все начинания Филиппа II, но тем не менее постоянно возобновлявшая попытку избавиться от Елизаветы путем убийства, дворцового переворота или нового католического восстания.

Чего же больше даже для Берли и Уолсингема, которым было выгодно, чтобы народ считал Елизавету подвергающейся смертельной угрозе со стороны испанского короля и его союзников и соглашался поэтому ради обеспечения безопасности страны безропотно нести бремя налогов? Кроме всего прочего, Берли и Уолсингему нужно было запугивать Елизавету постоянными заговорами - это был единственный способ заставить раскошелиться скаредную королеву, не раз урезывавшую ассигнования на секретную службу. К тому же действительные заговоры разыгрывались не так, как этого хотелось бы режиссерам из Уайтхолла. В них непосредственно могли не участвовать как раз те, от кого английское правительство считало особенно необходимым избавиться под предлогом их содействия испанским интригам. Участники реальных заговоров далеко не всегда попадались в сети Уолсингема. Вдобавок это были, как правило, мелкие сошки. Их примерной казнью трудно было поразить воображение народа, привыкшего к постоянным кровавым зрелищам на лондонских площадях и к выставлению на обозрение отрубленных голов, отрезанных ушей и языков на эшафотах . и на стенах Тауэра. В этом отношении "свой", продуманный и осуществленный в соответствии со сценарием, составленным в Уайтхолле, заговор имел большие преимущества перед реальными заговорами.

Берли и Уолсингем считали совершенно необходимым разделаться наконец с "гадюкой" - Марией Стюарт. Ведь случись что с Елизаветой, шотландская королева заняла бы английский престол (недаром многие проницательные придворные, в том числе любимцы Елизаветы граф Лей-стер и Хэттон, пытались сохранять в тайне и какие-то связи с опасной узницей). Со смертью Марии Стюарт исчез бы источник постоянных католических интриг. Но подвести под топор палача пленницу, которая как-никак формально оставалась королевой Шотландии и добровольно отдалась в руки своей родственницы Елизаветы, можно было не иначе, как добыв безусловные, неопровержимые доказательства ее участия в заговоре, и притом непременно в заговоре, ставящем целью убийство приютившей Марию Стюарт Елизаветы. А как получишь такие доказательства, если пустить этот заговор на волю волн? Завлечь Марию Стюарт в заговор собственного производства, решили Берли и Уолсингем, значительно вернее и надежнее. Дело оставалось за техникой, и за нее взялся Уолсингем с присущим ему знанием дела. Конечно, только замысел должен был принадлежать шефу английской секретной службы, исполнителями могли стать лишь доверенные лица Марии Стюарт. Многих из них нельзя подкупить, ну что ж, тем лучше! Не ведая, что творят, они с тем большей естественностью будут играть порученные им роли и потом будут лишены возможности делать какие-либо нежелательные признания на суде.

Очень вероятно, что главная роль среди агентов Уолсингема была отведена молодому католическому джентльмену Джилберту Джифорду. Уж к кому-кому, а к нему сторонники Марии Стюарт могли питать полное доверие. Джифорд был выходцем из католической дворянской семьи, проживавшей в графстве Стаффорд. Его отец даже попал в тюрьму за исповедание католицизма. Юный Джилберт был послан учиться во Францию и образование получил не где-нибудь, а в иезуитской семинарии в Реймсе, готовившей проповедников и разведчиков для осуществления планов контрреформации в Англии. Трудно было разглядеть в нем одного из наиболее ловких агентов Уолсингема. В 1585 г. Джифорд провел несколько месяцев в Париже, совещаясь с главными руководителями партии Марии Стюарт - архиепископом Чарлзом Пейджетом и Томасом Морганом; он убедил их в возможности предпринять новую попытку освобождения королевы. Пейджет и Морган направили Джифорда в Лондон, горячо рекомендуя его французскому послу де Шатнефу. Может быть, Джифорд слегка переиграл, предлагая наладить связь посольства с Марией Стюарт, прерванную после неудачи предшествовавших заговоров. Француз заподозрил что-то неладное и временно отклонил заманчивые предложения слишком уж бойкого молодого человека. Тот, впрочем, нисколько не был обескуражен холодным приемом и часто посещал посольство, куда для него прибывали письма на имя "Николаса Корнелиуса". Одновременно в январе 1586 г. он завязал знакомство со многими католическими домами в английской столице.

Подозрения Шатнефа в отношении Джифорда, постоянно выказывавшего глубокую преданность шотландской королеве, если не рассеялись, то понемногу ослабли. По крайней мере француз решил проверить, на что способен этот столь энергичный воспитанник иезуитов. Посол передал Джифорду письмо к Марии Стюарт, не содержавшее, впрочем, никаких важных сведений. Начало делу было положено.

Получив письмо, Джифорд отправился на родину, в Стаффордшир, и поселился у дяди. Его дом находился всего в нескольких милях от замка Чартли, в который перевезли Марию Стюарт из прежнего места заключения Татбери. Чартли был расположен неподалеку от поместий дворян-католиков, и у узницы снова возникли надежды связаться со своими сторонниками, возобновить столько раз кончавшуюся неудачей смертельно опасную политическую игру. Могла ли Мария Стюарт предполагать, что Чартли окажется той ловко подстроенной западней, в которую ее стремились поймать, чтобы отправить на эшафот?

...Джифорд решил действовать, учитывая местные условия. Расположенный поблизости городок Бартон славился качеством изготовлявшегося там пива. Один из местных пивоваров раз в неделю доставлял бочонок этого приятного напитка в Чартли. Джифорд и сэр Эмиас Паулет, которому было поручено содержать в заточении шотландскую королеву, быстро нашли общий язык с пивоваром - его имя осталось неизвестным, так как в переписке между Уолсингемом и его агентами он именовался просто "честный человек". В бочонок, снабженный двойным дном, вкладывали флягу с письмом. Дворецкий получал бочонок, выливал из него пиво и передавал казавшуюся пустой тару одному из секретарей Марии Стюарт, который извлекал оттуда бумаги и относил их королеве. Таким же путем, в бочонке, на следующий день доставлялись ответные письма Марии Стюарт ее сторонникам. Все эти послания без промедления попадали к Джифорду и спешно переправлялись им в Лондон. Письма были шифрованные, но у Уолсингема были на такой случай проверенные эксперты и среди них мастер своего дела Томас Фелиппес.

"Честный человек" мог, казалось бы, насторожить Марию Стюарт, хорошо знавшую приемы своих врагов, однако заверения Джифорда, которого, в свою очередь, столь горячо рекомендовали Пейджет и Морган, усыпили первоначальное недоверие. Между тем Шатнеф окончательно убедился в верности Джифорда и начал передавать через него всю секретную корреспонденцию, поступавшую на имя Марии Стюарт из-за границы. Теперь вся переписка шотландской королевы проходила через руки Уолсингема, а если в ней чего-либо и недоставало для доказательства преступных планов узницы, то дело легко можно было поправить благодаря испытанному искусству Фелиппеса.

Джифорд так наладил дело, чтобы оно функционировало даже в его отсутствие. Для этого он договорился со своим другом католиком Томасом Бернсом, не раскрывая, понятно, смысла своей игры, что тот будет получать пакеты от "честного человека" и спешно передавать их еще одному лицу, жившему в Уорикшире около дороги в столицу. Этот последний разными способами доставлял письма во французское посольство (конечно, после того как бумаги побывали в ведомстве Уолсингема). Не столь уж важно, был ли этот человек в Уорикшире посвящен в секреты предприятия или, так же как и Берне, был ничего не подозревавшим орудием Джифорда. Связь работала безупречно в оба конца, и Джифорд мог позволить себе вернуться в Париж. Важно ведь было не только наладить связь, но и обеспечить, чтобы из Парижа к Марии поступали советы, вполне отвечавшие планам Уолсингема. К этому времени о заговоре был подробно информирован Филипп II, рекомендовавший убить Уолсингема и главных советников Елизаветы.

Приехав в Париж, Джифорд до конца использовал те возможности, которые ему создал приобретенный авторитет ловкого человека, сумевшего наладить бесперебойно действовавшую связь с пленной королевой. Джифорд разъяснил, что было бы чрезвычайно опасно повторять попытки похищения Марии Стюарт: Эмиас Паулет получил строгую инструкцию при малейшей угрозе такого рода предать смерти свою пленницу. Единственный выход - убийство Елизаветы, после чего Мария без особой оппозиции в стране будет возведена на трон. Джифорд ухитрился использовать даже смертельную ненависть, которую питал к Елизавете влиятельный испанский посол в Париже, уже знакомый нам дон Бернар-дино де Мендоса. Он горячо поддержал план убийства нечестивой королевы, открывавший путь к подчинению Англии власти Филиппа II.

Теперь Джифорду оставалось возвратиться в Лондон и найти подходящих людей, к чьим услугам могла бы обратиться Мария Стюарт для исполнения замысла, который ей подскажут из Парижа. Для этой цели Джифорд присмотрел одного подходящего человека - совсем молодого и богатого католика из Дербишира Энтони Бабингтона, который выказывал пылкую преданность царственной узнице.

Дело, правда, не сразу пошло так гладко, как хотелось бы. Бабинг-тон с готовностью согласился участвовать в заговоре, чтобы освободить Марию Стюарт, но вначале с ужасом отверг мысль об убийстве Елизаветы, так как сомневался, соответствовало бы оно учению католической церкви.

Волей-неволей Джифорду пришлось съездить еще раз во Францию и привезти с собой католического священника Балларда, который должен был рассеять сомнения Бабингтона. Вскоре появился и еще один волонтер - авантюрист Джон Севедж, вызвавшийся убить Елизавету. Бабингтон, теперь уже активно включившийся в заговор, разъяснил своим новым друзьям, что для верности нужно, чтобы покушение совершило сразу несколько человек. Остановились на шестерых - втянуть в конспирацию еще несколько горячих голов оказалось не столь уж трудным делом. Одновременно нашлись люди, готовые участвовать в похищении Марии Стюарт. Итак, силки были расставлены.

Конечно, и в этих условиях не обошлось без шероховатостей. Так, Томас Морган, опытный конспиратор, сообразил, насколько опасно для Марии Стюарт быть осведомленной о планах заговорщиков и в случае неудачи подставить себя как соучастницу под топор палача. Морган послал ей два письма, в которых излагались эти весьма разумные соображения. Тем удивительнее, что почти в то же время от Моргана пришло послание с советом прямо противоположного характера - установить связь с заговорщиками. Итак, соблазн оказался слишком велик, и Морган пошел на компромисс - он сам составил, выбирая наиболее осторожные выражения, письмо, которое Мария Стюарт должна послать Бабингтону.

Впрочем, историки давно уже поставили вопрос, было ли оно написано действительно Морганом или же к его сочинению приложил руку Фелиппес. От кого бы ни исходило письмо, содержавшее опасный совет, Мария Стюарт ему последовала. Она, вернее, переписала рекомендованный ей Морганом (если не Уолсингемом) текст, датированный 27 июня 1586 г. Он состоял из нескольких чрезвычайно осмотрительно сформулированных фраз. Впрочем, и здесь нет уверенности, действительно ли они написаны ею или тем же неизменным Фелиппесом. Корреспонденция между Уолсингемом и Фелиппесом, с одной стороны, и Эмиасом Паулетом - с другой, наводит на такие мысли. По крайней мере она свидетельствует об опасениях Паулета, как бы все более наглые подлоги Фелиппеса не вызвали подозрения у заговорщиков и не испортили игру. Еще более сомнительно выглядит ответное письмо Бабингтона, в котором он прямо сообщает Марии Стюарт о намерении убить Елизавету, причем оно позволяет предполагать, что шотландская королева и ранее была в курсе этих планов. Подобной нелепой и ненужной откровенности нет ни в одном из многочисленных заговоров того времени. Таким образом, перед нами - в который уже раз - все тот же вопрос: чье же это письмо: того, чья подпись стоит в конце, - Энтони Бабингтона, или Томаса Фелиппеса, командированного 7 июля 1586 г. в Стаффордшир, поближе к замку Чартли, или еще какого-нибудь сотрудника Уолсингема, тем более что сохранился не оригинал, а лишь копия этого рокового документа? Можно, наконец, предположить, что письмо было действительно написано Бабингтоном, только без вкрапленных в него нескольких фраз о замысле убить английскую королеву, тем более что эти строки выглядят слабо связанными со всем остальным текстом. К последнему предположению подводит и внутренняя противоречивость письма. В нем Бабингтон указывает, что шесть дворян, включая его, убьют Елизавету, в то же время он пишет, что в это время будет далеко от Лондона, около Чартли. Впрочем, в письме излагалось и много других планов, подходивших под понятие государственной измены, - иностранная интервенция, восстание английских католиков.

12 июля "честный человек" доставил письмо Бабингтона Марии Стюарт. Ее секретарь сообщил, что письмо получено и ответ будет послан через три дня. Во время одной из своих верховых прогулок, которые ей специально разрешили, шотландская королева встретила рыжего малого с потупленным взором, внешность которого привлекла ее внимание, о чем она и сообщила в письме Моргану. Это был Фелиппес. 17 июля Мария Стюарт ответила Бабингтону. Если верить тексту письма, представленному на судебном процессе, она одобряла все планы заговорщиков - и способствование иностранной интервенции, и католическое восстание, и убийство Елизаветы. Последнее вызывает сомнение. По крайней мере в письмах, направленных Марией в тот же день Пейджету, Моргану и дону Мендосе, говорилось об интервенции и восстании, но совершенно умалчивалось о предстоящем покушении на английскую королеву. На другой день Фелиппес отослал Уолсингему дешифрованную копию. Мышеловка захлопнулась...

Правда, временами заговорщиков как будто осеняло смутное предчувствие беды, неясное сознание того, что какая-то невидимая рука все больше запутывает незримую сеть, которая должна погубить их. Бабингтон решил съездить в Париж для переговоров с доном Мендосой. Роберт Пули, секретарь Уолсингема, представил заговорщика министру. Бабингтон обещал шпионить за эмигрантами. Уолсингем, выразив свое удовольствие по поводу такого предложения услуг, несколько раз принимал Бабингтона, все оттягивая выдачу паспорта. А Бабингтон имел неосторожность вдобавок показать Пули письмо Марии Стюарт и сообщить, что скоро последует вторжение, убийство Елизаветы и воцарение пленной шотландской королевы.

В августе заговорщики получили известие, что слуга Балларда, знавший все их секреты, был правительственным шпионом...

Бабингтон, пытаясь спастись, отправляет письмо Пули с просьбой известить от его имени Уолсингема, что существует заговор и он готов сообщить все подробности. Проходят часы - письмо остается без ответа. А на другой день утром арестовывают Балларда и еще нескольких заговорщиков. Бабингтон пишет еще одно письмо Уолсингему. Ему сообщают, что ответ последует через день-другой. Вечером, ужиная с одним из сотрудников Уолсингема, Бабингтон заметил, что тому передали записку. Заглянув краем глаза в бумагу, глава заговора увидел, что в ней содержался приказ не выпускать его из поля зрения. Медлить более было нельзя. Он незаметно вышел из комнаты, оставив свой плащ и меч, и помчался к друзьям; переодевшись в платье работников, они попытались скрыться. За ними последовала погоня. Через несколько дней их арестовали. Одновременно был произведен обыск у Марии Стюарт, захвачены секретные бумаги, взяты под стражу ее секретари. Мария была переведена в другую тюрьму, где находилась в строжайшем заключении.

Разумеется, показания заговорщиков, что их подтолкнул к государственной измене Джилберт Джифорд, были тщательно скрыты английской полицией. Между прочим, он, находясь во Франции, получил от Фелиппеса полудружеское, полуиздевательское предупреждение, что его, Джифорда, самого подозревают в участии в заговоре. Джифорда охватила паника - люди Уолсингема могли донести на него французским властям, после чего ему было бы несдобровать. При возвращении в Англию Джифорд вполне мог попасть в лапы юстиции, которая, как это случалось порой, возможно, закрыла бы глаза на то, чье поручение он выполнял, провоцируя покушение на Елизавету. Опасения разведчика оказались, впрочем, необоснованными...

13 сентября Бабингтон и шесть его помощников предстали перед специально назначенной судебной комиссией. Через два дня за ними последовали остальные заговорщики. Все подсудимые признали себя виновными, поэтому не было нужды представлять доказательства относительно организации заговора.

Елизавета не удовлетворилась присуждением заговорщиков к "квалифицированной" казни, уготованной изменникам, и спросила, нет ли чего-нибудь пострашнее. Лорд Берли должен был разъяснить своей любвеобильной повелительнице, что намеченная кара более чем достаточна для любого преступника.

Многочасовая казнь первых шестерых заговорщиков приобрела настолько чудовищный характер, что сдали нервы даже у много повидавшей в те годы лондонской толпы. Поэтому остальных семерых на другой день повесили и лишь потом четвертовали и проделали все остальные процедуры, уготовленные государственным изменникам. Настала очередь и Марии Стюарт. 8 февраля 1587 г. ее жизнь оборвалась под топором палача...
http://dere.kiev.ua/...ernyak/10.shtml
Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.12 2009

Ну это все вопрос пропаганды. Достаточно сказать, что сестру Елизаветы в Англии до сих пор называют Марией Кровавой, а саму Елизавету - Великой.
А все различие в том, что при Елизавете все эти смерти были обоснованными и требовались стране, тогда как Мария была просто религиозной фанатичкой.
Ответить

Фотография posluh posluh 19.12 2009

Это вопрос победителей.
Мария I была католичка, а Елизавета I - протестантка. Победили протестанты, естественно они хвалят - свою, затеняя её недостатки.
Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.12 2009

Это вопрос победителей.
Мария I была католичка, а Елизавета I - протестантка. Победили протестанты, естественно они хвалят - свою, затеняя её недостатки.

Это вопрос банальной статистики - посмотреть какой Англия была после Марии и какой - после Елизаветы.
Проблема еще в том, что Мария полностью попала под влияние своего испанского мужа, поэтому при ней у страны не было шансов стать одной из сильнейших стран Европы.
Ответить

Фотография posluh posluh 23.12 2009

Вообще у Елизаветы, как у многих тиранов была фобия покушений, которую неплохо использовали придворные интриганы.
Вот был такой Родриго Лопес – крещённый португальский еврей, придворный врач. Его погубила приближенность к королеве и конечно национальность. Обвиненного в замысле отравить Елизавету I, Лопеса казнили в июле 1594, но не просто так. Его повесили, утопили и четвертовали (http://www.gramotey....koroleva_anglii ).
Не могу даже представить эту процедуру.

Несмотря на миф о веротерпимости Елизаветы, в годы её правления преследовались и католики и даже протестанты-неангликанцы – пуритан приговаривали к позорному столбу, рубили руки, уши … Для этого был учрежден «суд высокой комиссии».
Ответить

Фотография posluh posluh 23.12 2009

Из отчета Дж. Бауэса о событиях Северного восстания

... Кавалерию мятежников составили хорошо вооруженные джентльмены, их слуги, держатели и состоятельные крестьяне. Из пехоты же не более 500 человек были вооружены полностью, многие имели только луки и топоры... Повсюду восставшие рвали богослужебные книги, написанные на английском языке. Они разграбили различных людей, викариев и проповедников... Но в Йоркшире их грабежи и преступления были еще не очень велики, за исключением того, что они убили мистера Оглстроупа и взяли 80 фунтов ст., а также разграбили лорда Латимера, Молеврера и некоторых других. После возвращения в Дарем они полностью растащили имущество декана местного собора, увели его скот, разграбили зерно. Они разорили остальных клириков Дарема и многих из мирян. У канцлера Даремского епископства они расхитили всю движимость, ограбили многих сквайров и обмолотили их зерно, растащив его по своим домам. Из тех, кто был известен как приверженец принятой религии, ни один не был оставлен ими неразграбленным. Мое имущество во всех имениях они расхитили целиком, так что я не нашел потом и соломинки... Таковы наиболее [94] крупные грабежи и разбои, насколько я знаю, однако было и множество более мелких.

По законам военного времени предполагалось казнить 700 с лишним человек, но сколько было казнено на самом деле, я точно не знаю, так как казнями в Бивелле, Хзксхэмшире и Нортумберленде ведал сэр Джон Форстер. Документов относительно числа казненных я не имею, так как все делалось в спешке... Все, кто был казнен по законам военного времени, были из наибеднейшего люда, за исключением олдермена из Дарема, священника, констеблей и 50 держателей. Остальные были из самых бедных людей и величайших преступников... А по закону о государственной измене были казнены только три сквайра, два джентльмена и еще два человека.

Memorials.., р. 184-188
http://www.vostlit.i...z/frametext.htm
Ответить

Фотография Библиограф Библиограф 23.12 2009

Ну что вы, господа, привязались к несчастной женщине? По сравнению с отцом и сестрой она была еще вполне милосердна.
Ответить

Фотография posluh posluh 23.12 2009

Ну просто мне захотелось прояснить, а то много про неё мажорного тумана.

продолжение с http://www.vostlit.i...z/frametext.htm

Сообщения о "беспорядках" 90-х гг. XVI в.

11 июня 1592 г. ремесленники Саутверка под предлогом того, что идут смотреть пьесу, собрались, чтобы помочь брошенному в тюрьму Маршалси, слуге торговца войлоком. Они направились к тюрьме, но были разогнаны. Около восьми часов вечера того же дня лорд-мэр встретил толпу мятежников, она состояла из множества людей, особенно из подмастерьев-валялщиков с Бармен-стрит, а с ними вместе были праздношатающиеся и не имеющие хозяев люди. Лорд-мэр арестовал зачинщиков после того, как была зачитана прокламация, требовавшая от собравшихся разойтись, и толпа разошлась. [100]

23 июня 1592 г. Магистраты Лондона получили предупреждение, что подмастерья, люди без работы и их приверженцы - те же, кто участвовал в недавних волнениях в Саутверке - собирались вечером или ночью Иванова дня с целью возобновить свою беззаконную сходку и нарушить общественный порядок. Приняты меры безопасности и усилены патрули. Жители города предупреждены, что они не должны выпускать слуг из домов и обязаны отбирать у них оружие. Любой подмастерье, слуга или всякий подозрительный человек, который попадется на улице ночью, немедленно будет брошен в тюрьму по решению Тайного совета.

14 апреля 1593 г. в Англии распространились клеветнические пасквили, источником которых является Германия, о том, что королева якобы пошла на сговор с турками, чтобы начать войну против всего христианского мира. Елизавета поспешила опровергнуть эти слухи.

24 мая 1593 г. Джон Пенри, пуританин, уличен в том, что высказывался против королевы: "Королева - противница евангелия, она и пальцем не пошевелит, чтобы укрепить и реформировать его. Члены Тайного совета - безбожники, заговорщики и мятежники против господа". 31 мая Пенри был повешен.

4 февраля 1594 г. из Кале в Англию вернулся солдат Полвил. Он дал показания, что капитан Жакэ из роты сэра Уильяма Стэнли намеревается по возвращении в Англию убить королеву. Капитан подстрекал к этому и Полвила, следующим образом объясняя необходимость расправиться с королевой: "У солдата один конец - нищенствование, если только он не погибнет от пули, не будет сброшен в ров, а убийство будет богоугодным делом, так как королева - нечестивое создание, которое разрушит весь христианский мир". Полвил назвал еще двух солдат - Джона Эниаса и ирландца Патрика Колена, которые вернулись с намерением убить королеву. Оба схвачены и посажены в тюрьму.

6 февраля 1594 г. ирландец Джон Дэниэл сообщил судье, что составлен план поджечь Тауэр. Кроме того, планировался поджог кораблей и домов у Биллингсгейта, а также лондонских гостиниц и дровяных складов.

17 февраля 1594 г. Издана прокламация против подозрительных, в которой приказано проверять всех лиц, прибывавших в Англию, ввиду угрозы для жизни королевы. Все ирландцы, которые не держат домов в Лондоне и не служат у кого-либо, должны представить объяснения, зачем и на какие средства они живут в Лондоне. [101]

21 февраля 1594 г. Издана прокламация следующего содержания. В стране слишком много бродяг, их надо ловить и высылать в свои графства. Особенно много их в Лондоне, и среди них немало ирландцев, которые желают зла королеве и служат ее врагам.

21 февраля 1594 г. Хью Кахилл, ирландец, признался, что получил задаток 100 крон за обещание убить королеву. В Брюсселе священник Холт и другие говорили ему, что королеву следует убить, и сулили награду в 2 тысячи крон.

20 августа 1594 г. Капитан Эдмунд Йорк под пыткой признался, что священник Холт подстрекал его устроиться на службу королевы и убить ее. Замышлялось убить королеву во время прогулки ее по саду шпагой или отравленной стрелой. Де Ибарра, секретарь испанского короля, обещал уплатить за это. После смерти королевы корону решено отдать графу Дерби, а если план не удастся, то предполагается поднять восстание в пользу графа Дерби.

5 июня 1595 г. Некий человек, ткач, пришел к дому лорда-мэра Лондона и стал вести речи против него лично и против его управления. Лорд-мэр приказал слугам взять его под стражу и отвести в Бедлам 111. Но у Бишопсгейт на помощь ткачу пришли подмастерья и освободили его. Их было 200 или 300 человек.

23 июня 1595 г. В Саутверке произошли беспорядки из-за того, что на рынке была скуплена вся рыба. Подмастерья, числом 60 или 70 человек, попытались ее забрать, уплатив по твердой цене.

27 июня 1595 г. Подмастерья наказаны поркой, выставлением у позорного столба и длительным тюремным заключением за то, что силой отобрали масло у торговцев на рынке.

29 июня 1595 г. В воскресенье днем несколько молодых людей укрылись от патруля на холме, на улице, ведущей к Тауэру и отогнали патруль камнями. Они укрепили холм. В схватке их подбадривал трубач - бывший солдат. Многие из участников выступления схвачены шерифом и брошены в тюрьму. Холм удалось очистить от бунтовщиков только к вечеру.

24 июля 1595 г. Пятеро из тех, кто принимал участие в выступлении на холме, обвинены в измене. На том же месте они и были повешены как изменники. [102]

6 мая 1597 г. В графствах происходят частые беспорядки, причиной которым - нищета. В графствах Кент и Сассекс многие прониклись мятежными настроениями и подстрекали других преступить закон. В Норфолке некоторые вошли в сговор с целью поднять восстание и начали с того, что отняли зерно силой у его законных владельцев. В Хэдли и Саффолке Тайный совет приказал шерифам запретить праздничные представления в связи с тем, что это может привести к нежелательным последствиям, особенно во время нищеты, когда люди настроены агрессивно.

24 июня 1598 г. По вине тех, кто стремится получать неограниченные доходы от цен на зерно и от экспорта его из страны, в Линкольншире возросло недовольство народа настолько, что чуть было не переросло в восстание. Но епископу и дворянам удалось обезвредить зачинщиков и бросить их в тюрьму.

9 сентября 1598 г. Многочисленные беззакония совершены бродягами, нищими и другими мошенниками недалеко от Лондона. Они предусмотрительно собрались в одном месте и вооружились даже огнестрельным оружием, расправившись с теми, кто был послал усмирить их. В связи с этим мэр и судьи Миддлэссекса, Кента и Серрея, по приказу правительства, должны были предпринять розыски подозрительных лиц и отправлять их в тюрьму.

4 октября 1598 г. Солдаты, которые отправились маршем из Лондона на в количестве 300 человек, внезапно отказались продвигаться вперед. Взбунтовалось 200 человек. Солдаты пригрозили убить капитана, ранили нескольких офицеров. Мятежниками предводительствовал некий Уиллогби, которого они выбрали капитаном, называя его "лорд Уиллогби". [103]

Elizabethan Journal, ed G. B. Harrison. 1591-1595. L., 1926, р. 133, 138, 142, 233, 241, 283, 284, 286, 287, 288, 314. Elizabethan Journal. 1595-1598. L., 1931, р. 27, 30, 31, 39, 186, 286, 307.
Ответить

Фотография Библиограф Библиограф 24.12 2009

Мажорный туман про нее в связи с тем, что в ее время английская культура расцвела и она никоим образом этому не препятствовала, и даже поощряла науки и искусства. Грамотные люди ей были за это благодарны и потому ее прославили. В России то же самое произошло двумя веками позже при Екатерине. Хотя конечно Екатерина обошлась с повстанцами много мягче.
Ответить

Фотография Alisa Alisa 24.12 2009

Вообще у Елизаветы, как у многих тиранов была фобия покушений, которую неплохо использовали придворные интриганы.
Вот был такой Родриго Лопес – крещённый португальский еврей, придворный врач. Его погубила приближенность к королеве и конечно национальность. Обвиненного в замысле отравить Елизавету I, Лопеса казнили в июле 1594, но не просто так. Его повесили, утопили и четвертовали (http://www.gramotey....koroleva_anglii ).
Не могу даже представить эту процедуру.

Несмотря на миф о веротерпимости Елизаветы, в годы её правления преследовались и католики и даже протестанты-неангликанцы – пуритан приговаривали к позорному столбу, рубили руки, уши … Для этого был учрежден «суд высокой комиссии».

Такие "прелести" можно подобрать любому монарху того времени. Еще раз говорю, надо судить по тому, чего Англии удалось достигнуть благодаря ее правлению. А это очень многое. Не все к примеру знают, что ее решение не выходить замуж было во многом обусловлено политическими причинами - многочисленные потенциальные женихи из других королевских европейских домов, которым королева раздавала авансы, шли на многие уступки в политических переговорах.

Хотя конечно Екатерина обошлась с повстанцами много мягче.

Так время уже было другое. Вы вспомните что на Руси творил современник Елизаветы - Иван Грозный.
Ответить

Фотография posluh posluh 24.12 2009

Не все к примеру знают, что ее решение не выходить замуж было во многом обусловлено политическими причинами - многочисленные потенциальные женихи из других королевских европейских домов, которым королева раздавала авансы, шли на многие уступки в политических переговорах.

Ну конечно, в таких делах политика часто была на первом месте. И всё-таки, у меня простой и чисто мужской взгляд на эту проблему, примерно такой:
«Тем не менее, хотя и постоянно влюбленная, она, по-видимому, не позволила никому из своих поклонников перейти последний предел. Можно предположить, что существовала какая-то физическая или психологическая причина, делавшая для Елизаветы замужество или даже мысль о физическом сближении с мужчиной невозможными. "Я ненавижу саму мысль о замужестве, - сказала она как-то лорду Суссексу, - по причинам, которые не раскрою даже самой преданной душе". Что то за причина, так и осталось тайной, но испанский посланник, наведя тщательные справки, писал своему королю с полной уверенностью о том, что Елизавета не может иметь детей, "даже если бы захотела".»
http://a-nomalia.nar...Monarhi/105.htm
Ответить

Фотография posluh posluh 24.12 2009

Мажорный туман про нее в связи с тем, что в ее время английская культура расцвела и она никоим образом этому не препятствовала, и даже поощряла науки и искусства. Грамотные люди ей были за это благодарны и потому ее прославили. В России то же самое произошло двумя веками позже при Екатерине. Хотя конечно Екатерина обошлась с повстанцами много мягче.

К российской Екатерине II отношение менялось с течением времени, в годы советской власти к ней относились, мягко говоря, «критически» - из-за подавления восстания Пугачева и раздела Польши. А сейчас про неё можно прочитать и услышать в СМИ разностороннюю информацию.
Чего не скажешь про английскую Елизавету I, те же игровые фильмы, например, показательны.
Ответить

Фотография posluh posluh 24.12 2009

Колонизация Ирландии - это особый разговор, она продолжалась с XII века, не прекращаясь, а уровень жестокости менялся только от возможностей Англии.
Недаром у ирландцев появилась пословица: «Бойся рогов быка, копыт лошади и улыбки англичанина». При Елизавете I Ирландия стала важна в качестве промежуточной базы для колонизации Америки. Поэтому не удивительно, что ирландцы восставали.
"Колонизаторская политика Тюдоров в Ирландии усилила борьбу ирландцев за освобождение своей страны от гнёта английских захватчиков. Во второй половине XVI в. произошло несколько крупных восстаний против английского господства, а в 1594 г. на севере Ирландии, в Ольстере, началось новое большое народное восстание, во главе которого стали графы Тирон и Тирконель. Восставшие требовали свободы вероисповедания для католиков, прекращения земельных конфискаций и возврата ирландцам ранее отнятых земель, назначения чиновников из ирландцев, устранения стеснений, введённых английской короной в области торговли. Вожди восставших составили «Лигу Севера», создали и обучили армию, насчитывавшую до 16 тыс. человек. Эта армия нанесла английским войскам серьёзное поражение на реке Блекуотере. Положение англичан было критическим, южные районы Ирландии поддерживали восставших, которые ждали денежной и военной помощи от Испании. Елизавета послала на подавление восстания 22-тысячную армию во главе со своим фаворитом графом Эссексом. Но Эссекс потерпел поражение и начал вести с восставшими переговоры о перемирии, за что был отозван из Ирландии и лишён всех занимаемых им должностей. Новый наместник Ирландии, Маунт-джой повёл против ирландцев опустошительную войну. Он уничтожал мирное население, сжигал деревни, истреблял посевы. В 1601 г. в Ирландии в порту Кинсал высадился 5-тысячный отряд испанских войск, стремившихся использовать ирландское восстание в интересах своей борьбы против Англии. Однако Маунтджой предотвратил соединение испанского отряда с главными силами восставших, подошедших к городу Кинсалу, и разгромил их порознь. В 1603 г. восстание было жестоко подавлено. «Вашему величеству не над чем повелевать в этой стране, как только над трупами и кучами пепла», — писал Маунтджой Елизавете." http://historic.ru/b...029/st012.shtml
"Выдающийся английский поэт елизаветинской эпохи Эдмунд Спенсер в своем трактате «О современном состоянии Ирландии» так описывал результат действий англичан: «За полтора года ирландцы были доведены до такого отчаянного положения, что даже и каменное сердце сжалось бы. Со всех сторон, из лесов и из долин они выползали, опираясь на руки, так как ноги уже отказывались служить им; это были живые скелеты; говорили они так, словно это мертвецы дают о себе знать стонами из могил.., за короткое время почти никто из них не выжил; густонаселенная обильная страна внезапно опустела, лишилась людей и скота». Интересно, что более всего англичан печалило то, что война оказалась очень дорогая, обошлась она английской казне 1250000 фунтов. Впрочем, ирландцы тогда еще не знали, что все, что делал Маунтджой, покажется им детской шалостью, по сравнению с тем, что им придется испытать через неполные пятьдесят лет." http://www.zlev.ru/103/103_6.htm
Сообщение отредактировал posluh: 24.12.2009 - 21:55 PM
Ответить

Фотография posluh posluh 27.12 2009

Еще раз говорю, надо судить по тому, чего Англии удалось достигнуть благодаря ее правлению.

Какова самая главная задача монарха?
- Обеспечить монархию наследником. Это самое важное. Тогда будет преемственность власти, стабильность государственности, процветание экономики и т.д.
Даже если не получается родить, правитель должен хотя бы усыновить и воспитать наследника, как это часто делали римские принцепсы.
Елизавета I не сделала даже этого.
В результате власть получил Яков I - шотладский король, сын её врага - Марии Стюарт, личность неприемлемая для тогдашней английской верхушки.
Ответить

Фотография Alisa Alisa 28.12 2009

Какова самая главная задача монарха?
- Обеспечить монархию наследником. Это самое важное. Тогда будет преемственность власти, стабильность государственности, процветание экономики и т.д.
Даже если не получается родить, правитель должен хотя бы усыновить и воспитать наследника, как это часто делали римские принцепсы.
Елизавета I не сделала даже этого.
В результате власть получил Яков I - шотладский король, сын её врага - Марии Стюарт, личность неприемлемая для тогдашней английской верхушки.

Вот, в чем и гениальность Елизаветы. Наверняка она смотрела наперед: шотландский король - это прямой бескровный путь к объединению двух стран - Англии и Шотландии, что и произошло в итоге. Правда, гораздо позже, чем можно было рассчитывать, но задумка-то была хороша. Зачем рисковать и рожать наследника (который еще неизвестно какой получится), если можно сделать хитрый политический ход?

Кроме того, таким поступком она наверное хотела частично искупить свою вину за казнь Марии Стюарт.
Ответить

Фотография posluh posluh 02.03 2010

Ну это все вопрос пропаганды. Достаточно сказать, что сестру Елизаветы в Англии до сих пор называют Марией Кровавой, а саму Елизавету - Великой.
А все различие в том, что при Елизавете все эти смерти были обоснованными и требовались стране, тогда как Мария была просто религиозной фанатичкой.

А ведь Мария I казнила менее 300 человек!
Если Мария I - кровавая, Иван IV - грозный, то кто должна быть Елизавета I? Маниакальная, людоедка, дьявольская? Вообще-то у неё было прозвище - рыжая бесс. Но это не совсем то.
Ответить

Фотография Surrey Surrey 07.08 2010

Может повторю чьи-то высказывания, но годы правления Елизаветы Тюдор не зря ведь названы "Золотой век". Понятное дело что люди и при её правлении сжигались и обезглавливались, а как же без этого в столь смутное время, но по сравнению с Марией I она и прям ангелок.

А ведь Мария I казнила менее 300 человек!

Вы наверное имели ввиду менее 300 тысяч человек? Это ближе к истине. По сей день в Англии не установлено ни одного памятника Марии Тюдор, а день её смерти это национальный праздник. так как в этот день взошла на престол Елизавета.
Ответить