В конце 20-х гг. многие договоры, по которым частникам сдавались в аренду предприятия были аннулированы, постепенно ликвидировались иностранные концессии и ограничивалась свобода торговли. Принятый весной 1929 г. на XVI партийной конференции первый пятилетний план был рассчитан на возврат к военно-коммунистическим методам руководства экономикой. Причём к моменту принятия плана его реализация уже началась с октября 1928 г. В качестве основной задачи в экономической области советское руководство рассматривало превращение страны в самообеспечиваемую, и в первую очередь это касалось отраслей тяжёлой промышленности. "Превратим нашу страну из страны, ввозящей машины, в страну, производящую машины и оборудование!" - таков был один из основных официальных лозунгов начала 30-х гг. Поскольку расчёт на мировую социалистическую революцию не оправдался, необходимо было обеспечить максимальную экономическую независимость страны в условиях враждебного капиталистического окружения. Исходя из этого постулата, при реализации первого пятилетнего плана необходимо было ориентироваться на развитие топливной, металлургической, химической промышленности, машиностроения и других отраслей, обеспечивавших высокий уровень обороноспособности страны.

К началу работы XVI партконференции специалисты Госплана подготовили два варианта плана: минимальный и максимальный ("оптимальный"), показатели которого были выше в среднем на 20%. Партконференция, а за ней и V Всесоюзный съезд Советов приняли "оптимальный" вариант плана развития народного хозяйства на 1928/29 - 1932/33 гг. В соответствии с ним за пять лет намечалось увеличить выпуск промышленной продукции на 180%, из них средств производства - на 230%, выпуск сельскохозяйственной продукции должен был возрасти на 55%, национальный доход - на 103%. Эти показатели были и так достаточно высоки, но в процессе реализации плана они ещё пересматривались в сторону увеличения, что делало его практически не выполнимым и приводило к колоссальным социально-экономическим деформациям.

Из-за несбалансированности изменяемых плановых показателей невозможно было одновременно обеспечить все важнейшие объекты народного хозяйства строительными материалами, сырьём, рабочей силой. К концу первой пятилетки в начатых и незавершённых стройках было заморожено 76% капиталовложений. В связи с этим сложилась практика определения приоритетных объектов, которые в первую очередь обеспечивались всем необходимым за счёт других. Таким образом, в эти годы были введены в строй Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Сталинградский, Челябинский и Харьковский тракторные заводы, автозаводы в Москве (ЗИЛ) и Нижнем Новгороде (ГАЗ). Созданная в годы первых пятилеток Урало-Кузбасская топливно-металлургическая база сыграла большую роль в годы Великой Отечественной войны в организации производства военной продукции.

В конце 1932 г. было официально заявлено о выполнении I пятилетнего плана за 4 года и 3 месяца, хотя многие плановые показатели достигнуты не были. Основным лозунгом второй пятилетки (1933-1937 гг.) стал следующий: "Кадры, овладевшие техникой, решают всё". Дело в том, что основную часть рабочей силы на стройках и предприятиях составляли выходцы из деревни, не только не обладавшие рабочими профессиями, но и просто неграмотные. На строительстве важнейших объектов использовался и бесплатный труд заключённых системы ГУЛАГа. При этом в 1931 г. в СССР была ликвидирована безработица. Эти явления свидетельствовали о том, что в процессе индустриализации преобладали экстенсивные методы (за счёт увеличения неквалифицированной рабочей силы и т. п.).

"Новых рабочих" необходимо было учить, для этого была создана сеть фабрично-заводского обучения (ФЗО) и фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), в рамках которой ликвидировалась неграмотность и приобретались профессии без отрыва от производства. Безусловно, качество подготовки таких кадров оставляло желать лучшего, этим объяснялись высокий уровень брака и травматизма на производстве. Эти явления, в свою очередь, создавали питательную базу для обвинения во вредительстве инженерно-технических работников (ИТР) с образованием, полученным до революции ("спецов"). Несколько крупных процессов по таким делам прошли в 1928-1931 гг. Для того, чтобы восполнить ряды ИТР, значительно поредевшие после этих процессов, был провозглашён курс на воспитание советской интеллигенции (это понятие взамен нравственного приобрело социальный смысл), в основном с техническим средним специальным и высшим образованием. При высших учебных заведениях создавалась система рабочих факультетов (рабфаков), на которых молодые люди по комсомольским путёвкам в ускоренном темпе осваивали курс средней школы. Выпускники рабфаков обладали преимуществами при поступлении в вузы. Эта политика привела к тому, что к 1938 г. на промышленных предприятиях осталось лишь 0,8% инженеров с образованием, полученным до 1917 г. К началу 30-х гг. стали отказываться также от услуг иностранных инженеров, работавших на важнейших предприятиях.

С 1935 г. в стране развернулось стахановское движение, название которого связано с именем Алексея Стаханова, донецкого шахтёра. Изменив организацию труда в шахте, Стаханов добыл за смену 102 т угля вместо 7 т. Вскоре он перекрыл свой собственный рекорд. Стахановское движение распространилось и в других отраслях промышленности, и в сельском хозяйстве. Как отмечал посетивший СССР в 1936 г. французский писатель А. Жид, стахановское движение было "замечательным изобретением, чтобы встряхнуть народ от спячки (когда-то для этой цели был кнут). В стране, где рабочие привыкли работать, стахановское движение было бы ненужным. Но здесь, оставленные без присмотра, они расслабляются. И кажется чудом, что, несмотря на это, дело идёт". Развитие нового движения во многом было связано с введением в середине 30-х гг. сдельной оплаты труда, взамен существовавших до сих пор фиксированных зарплат, но советская пропаганда делала упор на моральный фактор (ударный труд на благо социалистической Родины) и использовала это явление для укрепления у народа коммунистических идеалов.

Пропаганда ориентировала советских трудящихся также на то, что нужно мириться с некоторыми лишениями в повседневной жизни, которые носят временный характер и связаны с необходимостью концентрации всех ресурсов страны для обеспечения её обороноспособности. Средняя заработная плата в промышленности за годы двух первых пятилеток выросла в Советском Союзе в 4,5 раза, тогда как цены на товары первой необходимости - в 6,5 раза. В 1929-1934 гг. в стране существовала карточная система распределения продуктов (вплоть до хлеба).

В ходе первой и второй пятилеток Советский Союз превратился в промышленную державу, но тем не менее по многим показателям он уступал развитым капиталистическим государствам. Основное внимание уделялось развитию военно-промышленного комплекса, созданию совершенно новых отраслей (например, авиационной), для руководства которыми создавались новые управленческие структуры. Так в 1931 г. началось дробление ВСНХ на промышленные наркоматы, численность которых к концу 30-х гг. достигла 21. Этот процесс иллюстрировал постоянное усиление контроля над экономикой со стороны государства.

В связи с масштабами индустриализации проблема первоначального накопления для неё перешла из плоскости теоретических споров и политической борьбы в сферу неумолимой практики. Средства от внешнеторговых операций (на экспорт шли хлеб, лес, нефть, меха) были недостаточны, надежды на доходы от концессий и на получение зарубежных кредитов не оправдались. В связи с этим изыскивались различные источники средств внутри страны. К ним относились:

  • - увеличение денежной массы, находившейся в обращении (за 1929-1932 гг. - в 4 раза);
  • - прямые и косвенные налоги (увеличение продажи водки, с 1931 г. - один из основных источников бюджетных поступлений - налог с оборота);
  • - внутренние займы, которые с течением времени стали носить принудительный характер;
  • - продажа за рубеж художественных ценностей из музеев.

Однако одним из основных источников социалистического накопления стало сельское хозяйство, которое должно было обеспечивать рабочих продовольствием, а промышленность некоторыми видами сырья. Вовлечение сельского населения в процесс индустриализации рассматривалось советским руководством как одна из важнейших задач на рубеже 20-30-х годов. Это предполагало насыщение рынка промышленными товарами, доступными крестьянам, и получение в обмен на них сырья и хлеба. В соответствии с решением сталинского руководства эту задачу предполагалось решить путём форсированной коллективизации с целью безвозмездного получения хлеба путём не продналога, а обязательных поставок.

На XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.), вошедшем в историю как "съезд коллективизации", в действительности речь шла не о ней, а о развитии различных форм кооперации в сельском хозяйстве. Предполагалось, что задача постепенного перехода к коллективной обработке земли будет осуществляться на основе применения техники, произведённой отечественной промышленностью. Решение съезда о переходе к политике наступления на кулачество имело в виду последовательное ограничение эксплуататорских возможностей кулацких хозяйств, их вытеснение экономическими, а не силовыми методами.

Но практика оказалась другой. С точки зрения Сталина, очевидным доказательством правильности курса на форсированную коллективизацию являлся хлебозаготовительный кризис зимой 1927/28 годов. Этот кризис, проявившийся в нежелании крестьян продавать хлеб по твёрдым государственным ценам, был результатом рыночных колебаний, во многом связанных с обострением международной обстановки и "военной тревогой" 1927 г. Сталин же объяснял его "кулацкой стачкой": выступлением окрепшего в условиях НЭПа кулака против советской власти. Сокращение государственных заготовок хлеба создавало угрозу планам промышленного строительства. Сталин, опираясь на своих сторонников в политическом руководстве, которые были в большинстве, добился решения о применении чрезвычайных мер в сельском хозяйстве. Эти меры основывались на статье 107 Уголовного кодекса, предусматривавшей наказание за спекуляцию и сокрытие хлеба. После поездки-инспекции Сталина по Сибири в январе-феврале 1928 г. в стране была проведена чистка, в результате которой со своих постов были сняты местные партийные руководители, не являвшиеся сторонниками чрезвычайных мер.

Опубликованная в ноябре 1929 г. статья Сталина "Год великого перелома" явилась теоретическим обоснованием форсированной коллективизации. В этой статье утверждалось, что в социалистическом преобразовании сельского хозяйства уже достигнута решающая победа: в колхозы началось массовое вступление середняков. На самом деле в колхозах в это время состояло 6-7% крестьянских хозяйств, тогда как на долю середняцких приходилось более 60% всех крестьянских хозяйств. Но речь уже шла о переходе к политике "сплошной коллективизации".

Постановление ЦК ВКП(б) "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству" от 5 января 1930 г. определяло три категории хлебопроизводящих регионов, сплошная коллективизация в первом из которых (Северный Кавказ, Кубань, Дон, Нижнее Поволжье) должна была завершиться в течение года. Коллективизацию в областях третьей категории (Нечерноземье) нужно было закончить не позднее весны 1933 г. Т.е. к концу первой пятилетки предполагалось окончание процесса сплошной коллективизации. В начале января 1930 г. в колхозах числилось свыше 20% крестьянских хозяйств, а к началу марта - уже свыше 50%.

Произвол и насилие в ходе проведения коллективизации вызывали протест крестьян вплоть до вооружённых восстаний. За 1929 г. было зафиксировано 1300 крестьянских выступлений, а только за 2,5 месяца 1930 г. - уже более 2 тыс. Эти выступления квалифицировались как "кулацкие мятежи". В конце января 1930 г. было принято постановление "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации", в соответствии с которым предписывалось делить кулаков на три категории: "контрреволюционный актив", "крупные кулаки и бывшие полупомещики", "остальная часть". В зависимости от принадлежности к той или иной категории кулаки должны были арестовываться, высылаться с семьями в отдалённые районы или расселяться в специальных посёлках в пределах территории своего прежнего проживания. До 250 тыс. семей успели "самораскулачиться": распродать или раздать имущество и уйти в город или на стройку очередного промышленного гиганта. Неопределённость характеристик кулаков создавала почву для произвола партийных и репрессивных органов на местах. За время осуществления политики "сплошной коллективизации" было раскулачено до 15% крестьянских хозяйств (свыше 1 млн.), хотя по данным СНК СССР в 1927 г. только 3,9% крестьянских хозяйств могли быть признаны кулацкими (арендовавшими землю и применявшими наёмный труд).

Нельзя сказать, что всё крестьянство негативно отнеслось к идее массового колхозного строительства. В процессе осуществления сплошной коллективизации и раскулачивания этих поддерживали, как правило, представители бедняцких хозяйств, получавшие определённые льготы и часть конфискованного у кулаков имущества. Кроме того, большинству российских крестьян была присуща общинная психология, воспитанная веками, для которой было характерно сознание коллективной ответственности и уравнительного распределения.

Трагической страницей в истории коллективизации стал голод 1932/33 гг., затронувший чернозёмные области России и Украины. Сам по себе урожай 1932 г. был немногим ниже средних многолетних и голодом не грозил, но в результате очередной хлебозаготовительной кампании у крестьян хлеба практически не осталось. При этом 7 августа 1932 г. был принят закон об охране социалистической собственности, предусматривавший за хищение колхозной собственности расстрел с конфискацией имущества или 10-летнее заключение. Ответственность по этому закону предусматривалась с 12-летнего возраста, а его основными жертвами стали крестьяне, собиравшие на колхозных полях колоски, оставшиеся неубранными. Уже к началу 1933 г. по этому закону было осуждено более 50 тыс. человек. Общая численность жертв голода составила до 4 млн. человек.

Тем не менее 1932 г. был объявлен годом завершения сплошной коллективизации: осенью в колхозах значилось 62,4% крестьянских хозяйств. В 1937 г. колхозы уже объединяли 93% хозяйств. Таким образом, сельское хозяйство, основанное на коллективной форме собственности (а реально - на государственной) и коллективном труде, стало одной из основ советской экономики.

Оглавление