Новости о бедах, потрясших Святую землюг достигли папы Урбана III, когда тот находился в Вероне. О печальных событиях ему поведали местные рыцари-храмовники – они получили письмо от брата Террье, который занимал в Палестине должность командора и один из немногих сумел спастись в битве при Хыттине. Самого Урбана и всю папскую курию известия буквально потрясли: никто в Европе не мог представить, что такое поражение возможно. И все единодушно решили, что Господь оставил свою паству за людские грехи. Монах Петр Блуаский, присутствовавший на заседании курии, направил английскому королю Генриху II письмо, где обрисовал «страстную реакцию кардиналов и решимость верховного понтифика, который призвал всех присутствовавших пожертвовать своим благополучием и богатствами и отстаивать дело Христа не только на словах, но и на деле, своим примером». От пережитых скорбей папа Урбан III вскоре скончался.

Когда архиепископ Тирский Жозе, прибывший по поручению баронов Заморья летом 1187 года из Тира в Палермо за помощью, встретился с королем Сицилийским Вильгельмом II и рассказал ему о случившейся с ближневосточными латинянами катастрофе, потрясенный король сбросил роскошную шелковую мантию, облачился в монашескую власяницу и уединился в часовне, где четыре дня предавался покаянным молитвам. Наследник папы Урбана престарелый итальянец Альберто де Морра, принявший имя Григория VIII, занимал папский трон лишь два месяца, и он обратился со страстным воззванием ко всем европейским монархам, призывая их прекратить междоусобицы и объявить семилетнее перемирие, дабы организовать новый крестовый поход. Папская булла «Аudita Tremendi» была написана чрезвычайно живым и страстным языком. Первым на нее откликнулся король Вильгельм Сицилийский, пославший на помощь осажденным в Антиохии латинянам флот в составе пятидесяти галер.

Идея всеобщего покаяния, которую провозгласил Бернард Клервоский еще перед 2-м Крестовым походом, теперь была подкреплена подлинно рыцарской целью – вырвать из рук неверных и вернуть христианам Святой Крест Животворящий. Именно с этого времени слово crucesignata («знак креста», лат.) прочно вошло не только в церковную терминологию, но и в обиход большинства европейских рыцарей и князей. В период 1-го Крестового похода геральдика еще не получила достаточного распространения; теперь же геральдические символы стали появляться на щитах и знаменах. Среди европейской знати еще больше окрепло убеждение, что крестовый поход является высшим выражением доблести и чести – самый главный поединок с силами зла и высшая цель настоящего рыцаря. Так, Петр Блуаский – свидетель публичного покаяния римских прелатов и самого папы Урбана III, всем сердцем воспринявший страстные призывы Григория VIII – в своем трактате «Passio Regimaldi», посвященном описанию жизни и смерти злосчастного Рено де Шатильона, назвал его не просто мучеником, а святым.

Среди европейских вельмож одним из первых на призыв папы римского откликнулся Ричард, граф Пуату, сын английского короля Генриха II и Элеоноры Аквитанской. Брак Элеоноры с королем Франции Людовиком VII был расторгнут в 1152 году, через три года после их бесславного возвращения из 2-го Крестового похода. А уже восемь недель спустя Элеонора – ей в ту пору было тридцать лет – вышла замуж за девятнадцатилетнего графа Анжуйского, ставшего в 1154 году, после смерти короля Стефана, английским монархом под именем Генриха II. Столь поспешный брак был в последующем осужден биографами Элеоноры: по мнению одного из них, Альфреда Ричарда, Элеонору просто очень раздражали «женские манеры» Людовика, а ей хотелось «чувствовать сильную мужскую руку, и, как ни странно это звучит, она относилась к тем женщинам, которым нравится, когда их лупят». Двое других летописцем сообщают, что Элеонору успел соблазнить или даже изнасиловать отец Генриха, граф Жоффруа Анжуйский. Однако по части плодовитости брак Элеоноры с Генрихом II можно считать вполне удачным: если Людовику она родила лишь двух дочерей (именно отсутствие наследников по мужской линии побудило династию Капетингов согласиться на этот развод), то английскому королю за период с 1152 по 1167 год она принесла пятерых сыновей и трех дочерей!

Третьим из этих сыновей и был Ричард, который уже в одиннадцатилетнем возрасте унаследовал владение своей матери – герцогство Аквитанское. Постоянно участвуя в во-енных конфликтах с непокорными вассалами, Ричард снискал репутацию бесстрашного воина и жесткого правителя, а после успешного взятия считавшейся неприступной крепости Тойлебург – ему тогда едва исполнился 21 год – славу блестящего стратега и полководца.

Женившись на Элеоноре, молодой Генрих II тут же стал изменять законной супруге, чаще всего со своей английской любовницей Розамундой Клиффорд. В 1173 году Элеонора, разозлившись, поддержала мятеж своих сыновей против английского короля. Однако бунт окончился полным провалом: испугавшись последствий, сыновья покорились воле Генриха II, а сама Элеонора, пытавшаяся найти прибежище у своего бывшего мужа Людовика VII, была схвачена и на пятнадцать лет брошена в темницу.

Неожиданная смерть в 1183 году его старшего брата Генриха сделала Ричарда наследником не только английского королевского трона, но и герцогства Нормандского, а также графства Анжуйского. В сложившейся ситуации его отец Генрих II попросил Ричарда уступить герцогство Аквитанское младшему брату Иоанну. Однако Ричард отказался выполнить его просьбу и обратился за поддержкой к своему сюзерену и наследнику Людовика VII юному французскому королю Филиппу Августу. Оба принца – бывшие одно время друзьями, потом соперниками, наконец, непримиримыми врагами – на время прекратили политические и военные махинации, узнав о жестоком поражении латинян при Хыттине и падении Иерусалима.

Подчиняясь порыву и даже не заручившись согласием отца, Ричард принял крест – причем в том же самом соборе города Тур, где когда-то вступил в крестоносцы его героический прадед Фулько Анжуйский, – намереваясь жениться на принцессе Мелисенде и таким образом стать новым королем Иерусалимским. Филипп Август поначалу протестовал против решения Ричарда вместо женитьбы отправиться в крестовый поход. Однако, выслушав страстный призыв архиепископа Тирского, сам последовал примеру Ричарда и тоже принял крест. Оба принца принялись уговаривать присоединиться к ним и Генриха II, который давно желал принять участие в крестовом походе и потратил значительные суммы на поддержку королевства Иерусалимского. Они условились отправиться в поход из Везеле сразу после Пасхи 1190 года, однако Генриху II так и не довелось принять участие в походе – 6 июля 1189 года он скончался.

Став полноправным королем Англии – одновременно правителем Нормандии и Аквитании – и сосредоточив в своих руках огромные ресурсы, Ричард составил подробный план будущего крестового похода. Во всей Европе в связи с предстоящей экспедицией царил небывалый энтузиазм, а роль Бернарда Клервоского в качестве идейного вдохновителя крестоносцев в Англии взял на себя бывший цистерцианский монах, а ныне архиепископ Кентерберийский, архидьякон Колчестера (позднее погиб во время стычки с воинами Саладина). Однако в отличие от времен 1-го Крестового похода, в летописях того периода не найти упоминаний о «немногословных и таинственных отшельниках, наставлявших вождей в вопросах военной тактики»; даже церковники, «призывавшие на помощь Господа… опирались на собственные средства». Так, папа ввел специальный десятипроцентный налог на все доходы и движимое имущество, получивший названий «Саладинова десятина». Хотя если разобраться, крестовый поход во многом по-прежнему зависел от готовности конкретных людей рискнуть собственной жизнью и имуществом для освобождения Святой земли от неверных.

Ричарда и Филиппа Августа успели опередить другие, менее знатные принцы, князья, графы, герцоги и прочно люди, которые влились в армию христиан, осаждавшую Акру. Многие из них были потомками первых крестоносцев или родственниками франкской знати, обосновавшейся в Палестине: Генрих, граф Шампанский, внук Элеоноры Аквитанской и племянник французского и английского королей; Тибо, граф Блуа, и Ральф, граф Клермонский; графы Барский, Бриенский, Фонтенийский и Дреский; Стефан Сансерский и Алан де Сен-Валери. В их рядах были и германские вельможи – такие, как маркграф Людвиг Тюрингский; мощные флоты прибыли из Генуи и Пизы; архиепископ Жерар привел из Равенны целый отряд итальянцев; ополчение прибыло также из Мессины и Пизы; вооруженный трехтысячным корпус уэльсцев собрал архиепископ Балдуин Кентерберий ский; были отряды добровольцев из французских городов Безансон, Блуа и Туль, рыцари из Фландрии, Венгрии, Дании; отдельный контингент из Лондона, который – как их предшественники, участники 2-го Крестового похода, – по пути задержался в Португалии, где помог тамошнему королю Санчо отбить у мавров замок Сильвеш.

В Германии в 1189 году крест принял глава «Священной Римской империи» Фридрих I Барбаросса (Рыжебородый). Его избрали германским королем еще в 1152 году, а императорскую корону на его голову возложил папа Адриан IV в 1155 году. Его отцом был герцог Швабский, а матерью – дочь герцога Баварского. Еще молодым человеком он сопровождал своего дядю Конрада в неудачном 2-м Крестовом походе. Его правление было отмечено непрекращающимися распрями между папой римским, императором, сицилийским королем, византийским императором и новой мощной силой, сравнительно недавно заявившей о себе в полный голос, – ломбардскими городами на севере Италии во главе с Миланом.

К тому моменту Фридриху уже исполнилось 66 лет, и его имя было прославлено многочисленными победами. Данный обет – выступить на защиту Святой земли – не просто означал личное участие в борьбе с неверными, но налагал на него огромную ответственность как на вождя общехристианского дела. До сих пор немцы играли в крестовых походах второстепенную роль. Близким родственником Барбароссы являлся упоминавшийся ранее Конрад Монферратский – организованная им героическая защита Тира произвела большое впечатление на императора. Фридрих направил Саладину решительное послание с требованием вернуть Палестину христианам. Египетский султан ответил, что готов отпустить на свободу христианских пленников, и обещал вернуть монахам захваченные христианские обители.

Но Барбароссе этого показалось недостаточно, и в мае 1189 года он выступил из Регенсбурга во главе самого многочисленного войска, которое когда-либо участвовало в крестовых походах. Фридрих заранее договорился с государями тех земель, по которым его воинство должно было пройти. По территории Венгрии оно прошло без осложнений; трудности начались, когда оно вступило в пределы Византийской империи.

Отношения между православными христианами и их единоверцами-католиками были омрачены событиями, произошедшими в Константинополе пять лет назад, когда ненависть жителей к латинской императрице Марии Антиохийской – регентше малолетнего императора Алексея – переросла в массовые погромы местных католиков. В результате учиненной резни пострадало более восьми тысяч человек – мужчин и женщин, детей и стариков, здоровых и больных; многие из них были убиты, а их дома и церкви сожжены. Ненависть греков к латинянам была столь сильна, что, узнав о взятии Иерусалима войсками Саладина, византийский император Исаак Ангел послал султану поздравление с победой.

Однако армия Фридриха Барбароссы была слишком сильна, и он не сомневался в успехе. Весной германский император беспрепятственно пересек Босфор и углубился на территорию, контролируемую турками-сельджуками. И снова, как в случае с войсками императора Конрада и французского короля Людовика VII сорока годами ранее, те же самые причины – недружественное отношение греков, тяжелый климат и почти полное отсутствие источников продовольствия на пути следования привели к большим людским потерям от голода и болезней. 18 мая 1190 года германские крестоносцы впервые столкнулись с турецкими войсками под командованием зятя Саладина, Малик-шаха. В результате короткой стычки турки были разбиты, и обратились в бегство. Не встречая больше сопротивления, армия Барбароссы спустилась со склонов Таврских гор в Селефскую долину. Пересекая реку, император по трагической случайности упал в воду и под тяжестью доспехов утонул.

Потеряв решительного и опытного вождя, собранная им армия утратила мощь и сплоченность, многими воинами овладело отчаяние. С телом погибшего отца герцог Фридрих Швабский, сын Фридриха, продолжил путь на Антиохию, но большая часть армии предпочла возвратиться домой через Сирию и Киликию. Останки императора Барбароссы захоронили в соборе Святого Петра в Антиохии; часть их германские крестоносцы поместили в саркофаг и взяли с собой, надеясь доставить в церковь Гроба Господня в Иерусалиме, но в конце концов захоронили их в соборе города Тир.

В Палестине остатки армии Фридриха Барбароссы соединились с отрядом Людвига Тюрингского и Леопольда Австрийского. Для лечения больных и раненых группа крестоносцев из Бремена и Любека основала в Иерусалиме военный госпиталь под покровительством святой Марии Германской – по образцу ордена Госпиталя святого Иоанна Крестителя, – так был образован новый рыцарский орден, принявший за основу устав тамплиеров. Они также выбрали белый цвет для своих плащей, но кресты на них были не красного, а черного цвета. В 1196 году папа Целестин III утвердил создание нового ордена – Тевтонского (по названию одного из германских племен).

Сразу по прибытии новой группы крестоносцев из Европы в 1190 году место Ги де Лузиньяна на иерусалимском троне занял граф Конрад Монферратский. Несмотря на яростную осаду Акры, которая превратилась в ключевую цель нового крестового похода, выскочке Ги не простили его полузаконной коронации, но особенно – катастрофической для всех латинян военной кампании и тяжелого поражения при Хыттине. Два его главных советника и приближенных – Рено де Шатильон и Жерар де Ридфор – были мертвы, но окончательно его позиции ослабли после внезапной смерти в 1190 году жены и двух малолетних дочерей, заразившихся чумой.

Королевский титул достался Ги лишь в результате брака с Сивиллой. А теперь корона должна была достаться дочери короля Амальрика Изабелле, которая, как мы помним, вышла замуж за малолетнего Онфруа Торонского в самый разгар осады Керака войсками Саладина. Однако палестинские бароны враждебно относились к Онфруа из-за его преданности Сивилле и ненавистному Ги. Потому они постановили признать брак Изабеллы и Онфруа недействительным – из-за недопустимо юного возраста жениха и невесты – и обвенчать Изабеллу с Конрадом Монферратским. Саму принцессу вполне устраивал симпатичный, хотя и глуповатый, муженек. Однако ее мать, вдовствующая королева Мария Комнина, внучатая племянница императора Византии, поддержала политическую инициативу баронов и помогла осуществить их план. Брак был аннулирован папским легатом в Акре и одновременно архиепископом Пизы, после чего Изабелла была обвенчана с Конрадом Монферратским.

Смещению Ги с королевского трона резко воспротивились не только представители рода Лузиньянов, но и Ричард, король Англии, одновременно являвшийся их сюзереном в графстве Пуату. В лагере под Акрой его интересы представлял архиепископ Кентерберийский Балдуин, который считал задуманное расторжение брака Ги и Изабеллы незаконным. Однако он умер 19 ноября 1190 года, всего за несколько дней до этого события, и, когда в апреле следующего года в Акру прибыл сам Ричард, дело было сделано.

Примерно за два месяца до него там объявился и французский король Филипп II Август. Оба монарха выступили в поход из французского города Везеля в июле 1190 года, но разными маршрутами: Филипп со своей армией отплыл на кораблях из Генуи, а Ричард – из Марселя. После кратковременной остановки на Апеннинском полуострове оба отряда прибыли в Мессину, владения короля Танкреда Сицилийского. Из-за возникших между Танкредом и Ричардом разногласий по поводу приданого вдовствующей королевы Сицилии Иоанны – сестры английского короля – войска обоих прибывших на остров монархов осадили Мессину и вскоре взяли город, а вместе с ним захватили богатую добычу. Филиппа весьма уязвил отказ Ричарда I жениться на его сестре Алисе, чьей руки тот прежде домогался. Обосновывая свой отказ, Ричард заявил, что Алису совратил его отец Генрих II, от которого она даже родила ребенка.

Весной следующего года раздосадованный Филипп II Август покинул Мессину и без особых приключений добрался до портового города Тир. Ричард же двигался более сложным путем: сначала шторм отбросил его флотилию в сторону Крита, откуда англичане доплыли до острова Родос, Один из кораблей потерпел крушение вблизи Кипра, а другой, на котором находилась помолвленная с Ричардом Беренгария Наваррская (она прибыла на Сицилию вместе с его матерью Элеонорой Аквитанской), сопровождаемая его сестрой – вдовствующей королевой Иоанной, был вынужден бросить якорь в порту Лимасол.

Самовольно провозгласивший себя правителем Кипра, принц Исаак Дука Комнин – ранее изгнанный из Византии и вступивший в предательский сговор с египетским султаном – захватил в плен всех потерпевших крушение крестоносцев. Королева Иоанна и Беренгария благоразумно отказались от его предложения сойти на берег. Прибывший туда неделю спустя Ричард потребовал немедленно отпустить пленных, а когда Исаак ответил отказом, приготовился к боевым действиям. Воспользовавшись подкреплением в виде отряда кораблей, прибывших из Акры, – на которых плыли в Европу злосчастный Ги де Лузиньян, армянский принц Лео Киликийский, Боэмунд Антиохийский, Онфруа Торонский и знатные сановники ордена Храма (несмотря на гибель Жерара де Ридфора, они продолжали поддерживать короля Ги), – Ричард тут же захватил весь остров. Никогда не пользовавшийся у своих греческих подданных особыми симпатиями, принц Исаак смог оказать лишь слабое сопротивление и вскоре капитулировал с одним условием,- что его не закуют в железо. И Ричард исполнил его просьбу – на него надели кандалы из серебра.

Невероятно разбогатев в результате этой военной операции, Ричард оставил на острове гарнизоны для защиты крепостей и двух английских чиновников в качестве управляющих, после чего отправился на кораблях в Палестину. Прибыв туда, он высадился в окрестностях Тира, однако по приказу короля Филиппа II и Конрада Монферратского ему не разрешили войти в город. Тогда он повернул южнее и 8 июня бросил якорь в гавани Акры. Его прибытие заметно подняло боевой дух тамошних крестоносцев. Филипп Август, хоть и обладал воинским опытом и умением, периодически страдал ипохондрией и вообще был психически неустойчив, а эти качества, как известно, очень мешают полководцу. Кроме того, он был существенно беднее Ричарда Львиное Сердце, который еще до завоевания Кипра выгреб все средства не только из английской казны, но и своих французских владений, направив их на финансирование крестового похода. Обладая столь мощными ресурсами и пользуясь заслуженным авторитетом опытного военачальника, с общего согласия Ричард возглавил крестовый поход. Почти одновременно Великим магистром ордена тамплиеров был избран его друг и бывший подданный Робер де Сабле.

Одним из первых шагов нового магистра стало предложение выкупить у Ричарда остров Кипр за сто тысяч безантов. К тому времени английский король, до которого дошли известия, что английские управляющие не могут справиться с местным населением, был не прочь избавиться от острова, доставлявшего лишь головную боль, но вначале потребовал подтверждения, что у тамплиеров, несмотря на понесенные ими потери, осталось в казне достаточно средств. После подписания договора Робер де Сабле направил на Кипр двадцать рыцарей в сопровождении оруженосцев и сержантов, которые установили полный контроль над средиземноморским островом.

Основные силы тамплиеров вместе с остальными крестоносцами продолжали осаду Акры. В июле 1191 года мусульман ский гарнизон капитулировал: Саладин был не в силах разорвать кольцо окружения. За жизнь горожан латиняне потребовали 200 тысяч безантов, освобождения 1500 пленников-христиан и возвращения Креста Животворящего. Во главе победителей в город вошел Конрад Монферратский. Король Ричард занял королевский дворец, а король Филипп – бывшую резиденцию тамплиеров. Рядом с их знаменами на крепостном валу свои штандарты разместил и герцог Австрийский, недвусмысленно заявив свои претензии на добычу. Но Ричард приказал своим воинам разорвать и сбросить его знамена в ров с водой. А вот Ги де Лузиньян и Конрад Монферратский все-таки достигли компромисса, договорившись, что первый будет править до своей смерти, а второй наследует престол. Договорились они и о разделе королевской казны.

Вернув Акру христианам, многие крестоносцы решили, что исполнили свой долг, и возвратились домой. Стерпев унижение от английского короля, через несколько дней отбыл в Европу и Леопольд Австрийский. Король Филипп Август вместе с Конрадом Монферратским удалились на отдых в Тир, а затем король направился на корабле в итальянский порт Бриндизи: его замучили болезни, но более всего раздражал Ричард I. И хотя он оставил в Палестине свою армию, поручив командование герцогу Бургундскому, все местные бароны – сторонники Конрада были крайне огорчены его отъездом.

Таким образом, единственным вождем крестоносцев стал Ричард Львиное Сердце. Задержки с обменом пленных и выплатой репараций вызывали гнев нетерпеливого монарха. Со слов очевидца, Саладин, не доверяя Ричарду, попросил тамплиеров проконтролировать соблюдение условий соглашения: хоть он и испытывал ненависть к ордену, но был уверен, что слово свое храмовники держат твердо. Однако тамплиеры, доверявшие Ричарду еще меньше египетского султана, отказались дать такие гарантии. Разъяренный непрерывными проволочками, Ричард приказал казнить около трех тысяч пленных мусульман, среди которых были женщины и дети.

Мусульмане восприняли это как явное нарушение договора, заключенного между Ричардом и Саладином (франкские хронисты сочли его действия как необходимую и даже похвальную меру в рамках общепринятых законов войны – ведь Саладин тоже казнил рыцарей монашеских орденов, захваченных в плен после его победы при Хыттине). Однако перед тем как пойти на столь крутые меры, Ричард заручился согласием других христианских принцев и вельмож: охрана большого количества пленных сковывала основные силы латинян – несомненно, Саладин учитывал это, – что сильно мешало продолжению крестового похода.

Разобравшись с пленными и укрепив фортификационные сооружения, армия крестоносцев покинула Акру и двинулась вдоль морского побережья на юг, в сторону Хайфы и Кесарии. В голове отряда, который подвергался непрерывным атакам легкой турецкой конницы, расположились тамплиеры, а тыл защищали госпитальеры. С флангов их прикрывала пехота, в первую очередь английские лучники, которые также охраняли громоздкий обоз с оружием и провиантом, заметно тормозивший продвижение крестоносцев. На выходе корпуса латинян из Арсурского урочища, к югу от Кесарии, Саладин предпринял полномасштабное наступление, но был отброшен крестоносцами. Обе стороны понесли незначительные потери, но сражение закончилось безусловным поражением Саладина – первым после битвы при Хыттине.

Однако турецкие войска – даже ослабленные и изрядно потрепанные – по-прежнему представляли собой грозную силу. По пути Ричард с частью ополчения завернул в Яффу, где организовал строительные работы по укреплению этой важной цитадели. Вскоре стало очевидно, что ни одна из противостоящих армий не способна уничтожить другую, а потому конфликт можно уладить только путем переговоров. Такие переговоры интенсивно велись с братом Саладина – аль-Адилем. Несмотря на учиненную католиками расправу с пленниками в Акре, египетский султан не утратил уважения к английскому монарху. Холодно-вежливые отношения сменились чуть ли не братскими. Ричард даже предложил аль-Адилю жениться на своей сестре Иоанне и вместе управлять Палестиной, а Священный град сделать столицей двух религий. Однако у Иоанны этот проект вызвал только гнев, а Саладин вообще не принял его всерьез.

После празднования Рождества в Латеранском монастыре на Иудином нагорье Ричард уже собирался повести армию в Иерусалим, расположенный всего в двенадцати милях. Однако другие христианские вожди и великие магистры рыцарских орденов посоветовали ему соблюдать осторожность: даже если бы Иерусалим удалось взять, латиняне вряд ли сумели бы удержать город после возвращения Ричарда и других крестоносцев в Европу. При отсутствии сплошной линии укреплений между Синаем и Палестиной Иерусалим по-прежнему оставался незащищенным от нападений египетских сарацин.

Тогда Ричард вернулся на побережье, где в течение четырех месяцев 1192 года занимался укреплением фортификационных сооружений Аскалона, а затем направился в Газу. Время для энергичного английского короля бежало незаметно, но тут его настигли тревожные известия с родины – о политических интригах Филиппа Августа и его брата Иоанна Безземельного. Дружеские переговоры с Саладином убедили английского короля, что мирное соглашение с турками вполне достижимо. Кроме того, прежде чем покинуть Святую землю, он решил оставить Иерусалимское королевство с четкой иерархией управления. Раньше главным претендентом на иерусалимский трон он считал Ги де Лузиньяна, теперь же, прислушавшись к мнению местной знати, одобрил кандидатуру Конрада Монферратского. Но в самый разгар подготовки к коронации Конрад погиб от руки убийцы на улице Акры.

Его убили мусульманские религиозные фанатики, члены секты ассасинов, которых подослал Старец Горы – Синан. Осталось неизвестным, какие он преследовал цели. Конрад нанес ассасинам болезненный удар, захватив корабль с принадлежавшими им товарами и напрочь отказавшись вести переговоры о каком-либо возмещении убытков. Однако тень подозрения в этом убийстве пала и на самого Ричарда. Близкий друг и духовник Конрада епископ Беве, которого тот посетил незадолго до смерти, был убежден, что наемных убийц дослал именно английский монарх. Хотя большинство возражало, сочтя, что столь коварный способ устранения врагов не в его стиле, следует, однако, признать, что такой поворот событий был ему на руку: всего через два дня после гибели Конрада его вдова, 21-летняя королева Изабелла, была обручена с племянником Ричарда графом Генрихом Шампанским.

Чтобы окончательно уладить «заморские» дела, оставалось только разобраться с Ги де Лузиньяном. С согласия Робера де Сабле, было решено в качестве компенсации за потерянное Иерусалимское королевство отдать под его правление остров Кипр. Алчность и жесткий стиль правления рыцарей-храмовников настроили против них местное население, и в апреле 1192 года греки осадили латинский гарнизон в Никосии. Хотя бунт удалось подавить, стало очевидно, что небольшой рыцарский гарнизон – со своими узкособственническими интересами – не способен обеспечить сколь-нибудь надежный контроль над местным населением. Поэтому остров перешел снова во владение короля Ричарда, который тут же перепродал его Ги де Лузиньяну за шестьдесят тысяч безантов.

Стремясь поскорее вернуться в Англию, Ричард усилил давление на Саладина, дабы добиться нужного соглашения. Его армия захватила крепость Дарон к югу от Аскалона. Но, воспользовавшись временной отлучкой Ричарда в Акру, турки атаковали Яффу и после трехдневной осады захватили этот важный стратегический пункт. Укрывшийся в замке гарни-зон латинян уже собирался капитулировать, но тут на помощь прибыл король Ричард с пятьюдесятью галерами из Генуи и Пизы. Прыгнув с корабля прямо в воду – с ним было всего восемьдесят рыцарей, четыреста лучников и примерно две тысячи итальянских матросов, – Ричард бросился на ошеломленных сарацин, и те обратились в бегство. Воспользовавшись тем, что к этому небольшому авангарду еще не присоединились основные части франков, Саладин предпринял несколько контратак, но, ведомые умелым и отважным Ричардом Львиное Сердце, латиняне уверенно отбивали их. По словам летописца, «наблюдая за боем, Саладин испытывал злость и восхищение действиями врага». А когда под Ричардом была убита лошадь, Саладин – образец исламской учтивости и благородства – прислал английскому королю двух арабских скакунов.

Благодаря беззаветной отваге и правильно выбранной тактике Ричард в тот день одержал победу; однако обоим вождям было ясно, что они оказались в военном и полити-ческом тупике: ни одна из сторон не могла окончательно одолеть другую. Следовало каким-то образом разрешить затянувшийся конфликт. Ричардом к тому же двигала необходимость срочного возвращения домой – защитить корону и свои владения. А Саладину, которому на протяжении нескольких лет приходилось содержать и поддерживать в боевом состоянии многочисленное войско, уже не под силу были огромные затраты. Благодаря своему полководческому таланту и политическому предвидению он прочно занял в исламском мире место защитника веры, однако основной мотивацией воинов Саладина было не обретение счастья и покоя на том свете, а стремление получить обильную воинскую добычу в земной жизни. Именно последнее обстоятельство позволяло им выдержать перипетии опасной военной кампании, но, когда воинская удача отвернулась от турок, их непреодолимо потянуло к домашним очагам,

Камнем преткновения на переговорах являлся Аскалон, и Ричард решил уступить. Он согласился срыть эту крепость, а Саладин, со своей стороны, обязался не претендовать на прибрежные христианские города от Антиохии до Яффы. Мусульмане и христиане получали возможность свободного передвижения по смежным территориям. Христианским па-ломникам обеспечивался беспрепятственный доступ в Иерусалим и другие святые места на Ближнем Востоке. Балдуин Ибеленский, Генрих Шампанский, а также великие магистры орденов Храма и святого Иоанна поклялись вместе с Ричардом I соблюдать перемирие в течение пяти лет.

После этого многие воины Ричарда разоружились и, превратившись в простых богомольцев, направились в Святую землю. Английский король, вернувшись в Акру, уладил там оставшиеся дела, проводил супругу и сестру, отплывших на корабле во Францию, сам же отправился только 9 октября, проведя на Святой земле шестнадцать месяцев. По пути его судно сбилось с курса и оказалось на византийском острове Корфу. Опасаясь стать греческим заложником, Ричард договорился с пиратами и перешел на их корабль, направлявшийся в Венецию. Чтобы остаться неузнанным, он надел плащ рыцаря-храмовника, поскольку четыре тамплиера входили в состав его свиты.

Выбранный Ричардом маршрут определялся политическими событиями, которые произошли в его отсутствие, – в первую очередь войной между его тестем, королем Санчо Наваррским, и графом Раймундом Тулузским. Именно из-за войны он не мог высадиться ни в одном порту на юге Франции, а надвигавшаяся зима весьма затрудняла путь через Гибралтарский пролив и вокруг Пиренейского полуострова; в то же время дорога через Италию и далее по долине Рейна была сопряжена с опасностью оказаться в плену у его врага – императора Генриха VI Гогенштауфена.

По пути в Венецию пираты сделали остановку в порту Аквилея, на северном побережье Адриатического моря. Отсюда король Ричард и его свита продолжили свой путь по суше через Альпийские горы под видом простых паломников, однако на одном из постоялых дворов Вены кто-то узнал Ричарда – возможно, по драгоценному перстню на руке, – и он был схвачен слугами герцога Леопольда Австрийского, его заклятого врага со времен осады Акры. И человек, который свободно покупал и продавал огромный остров Кипр, сам оказался предметом торговли: вначале Леопольд запер его в темнице замка Дюрренштайн, а затем передал английского монарха в руки своею сюзерена – императора Генриха VI, который в качестве условий освобождения выдвинул принесение Ричардом вассальной присяги и выкуп в размере 150 тысяч марок.

Пока Ричард томился в плену, его мусульманский противник и восхищенный поклонник Саладин скончался. Почти одновременно умер и Великий магистр тамплиеров Робер де Сабле. Король Филипп Август и брат Ричарда Иоанн Безземельный настойчиво упрашивали, германского императора не отпускать английского короля на свободу, однако Ричард – сохранявший бодрость духа, уверенность и трезвость рассудка даже в таком тяжелом положении – сумел завоевать поддержку и сочувствие императорского двора. В феврале 1194 года его освободили: он согласился принести требуемые от него клятвы, а британской казне оказался вполне по силам 150-тысячный выкуп. Получив это известие, король Филипп Август тут же написал Иоанну: «Будь осторожен, дьявол на свободе».

Проведя всего один месяц в Англии, Ричард Львиное Сердце вернулся в Нормандию, где следующие пять лет провел в непрерывных войнах с непокорными вассалами и фран-цузским королем Филиппом Августом. В 1199 году во время осады замка Шалю, принадлежавшего виконту Лиможскому, Ричард был ранен в плечо стрелой из арбалета. Рана воспалилась, и он скончался от заражения крови.

За прошедшие с тех пор века имя Ричарда Львиное Сердце стало символом рыцарского благородства и отваги и окружено самыми невероятными легендами. Каждая из них отражает свое время. «Если под героизмом понимать дикую и свирепую отвагу, – писал Гиббон, – то Ричарда можно смело назвать героем своего времени». В середине XX века возникла версия, будто Ричард был гомосексуалистом, но сейчас она признана ложной. Современные историки чаще упоминают о его увлечениях женщинами и сексуальной ненасытности, подчеркивая, что «даже на смертном ложе он занимался любовью вопреки всем врачебным рекомендациям».

Более серьезная критика Ричарда касается его заморских подвигов и приключений, что негативно сказалось на самой Англии. «Несомненно, самой главной и благородной целью он с читал освобождение Иерусалима, – пишет историк Г. Маршалл в пособии для английских школьников «История нашего острова», – но насколько было бы лучше, если бы он обратил внимание на управление собственной страной и благосостояние своих подданных». Но многие исследователи пытаются защитить Ричарда: дескать, его политические интересы простирались далеко за пределы Англии именно потому, что в то время серьезных проблем на его родине было намного меньше. Несмотря на внешнюю воинственность – в этом он ничем не отличался от других рыцарей, – Ричард «не был просто свирепым и драчливым монархом, изначально настроенным на войну ради удовлетворения своих агрессивных амбиций, а трезвым правителем, разумно употребившим воинский талант в интересах всей Анжуйской династии, которую возглавлял». И хотя в ретроспективе его яростная борьба за сохранение своих наследных французских владений от посягательств Капетингов в итоге оказалась безрезультатной, в конце XII века все выглядело иначе.

Почти все летописцы того времени сходились во мнении, что Ричард безрассудно подвергал себя опасности, бросаясь в любые, порой малозначащие, стычки. Даже его враги сарацины считали крайне неразумным, что такой известный полководец и правитель рискует в бою собственной жизнью. Но кроме смелости и одержимости, Ричард обладал еще и выдающимся стратегическим чутьем и строгой логикой суждений. Однако безрассудная отвага, предопределившая его печальный конец, вовсе не зачеркивает достижений Ричарда. По мнению современного историка Джона Гиллингама «как политик, администратор и полководец – короче, кап монарх – он был самым выдающимся правителем во всей европейской истории». Этот вывод перекликается с мнением мусульманского летописца ибн-Афира, что «отвага, трезвый ум, энергия и выдержка (Ричарда Львиное Сердце. – Пер) сделали его самым ярким владыкой всех времен».