От начала убо Русския земли сеи убо град Псков ни коим же князем владом бе, но на своеи воли живяху в нем сущии людие. Прежняя же убо удельная княжения взят князь великии московскии под свою область не во едино время ратию, но по разну, яко же летописная книга пишет. Первое суждальского князя Семиона покори себе; по том Новгород; таже Тверь взят, а князь тверскии в Литву утече, князь Михайло. Псков же град тверд стенами, и людеи бе множество в нем, и того ради не иде на них ратию, и бояся, чтобы не отступили в Литву; и того ради льстя бе им лукавством злым, и мир име со псковичи, и крест ему целоваху псковичи, что от великого князя не отступити никуде. Князь же великии посылаше к ним князеи своих по их прошению, коего восхотят того и пошлют; а иногда посылаше наместники своя во Псков по своеи воли, коего восхощет, не по их воли. Они же насиловаху и грабяху и продаяху их поклепы и суды неправедными. Пскова же града живущии и прочии окрестных градов посылаху на них посадники своя великому князю жаловатися на них. И сице многажды бысть тако.
      В лето 7018. Октября в 26 день князь великои Василеи Ивановичь приехал во свою отчину в Великии Новгород, с своим братом: со князем Андреем и с своими бояры. И псковичи услышавше государя великого князя в Новегороде, и послаша послов своих, 70 посадников, Юрия да Михаила и иных, и бояр изо всех концов, и даша псковичи дару великому князю полтораста рублев новгородцкихь; и биша челом ему о жаловании своея вотчины, мужеи псковичь добровольных людеи, что есмя изообижены от твоего наместника, а от нашего князя Ивана Михайловича Репни, и от его наместников пригороцких и от ихь людей. И князь великои отвечал посадником: "Яз вас свою отчину хочю жаловати и боронити, яко же отец наш и деды наши великие князи; и что ми повестуете о наместники моем и о своем князе Иване Репни, аже на него станут многие жалобы, и аз его обвиню пред вами". И посадников отпустил во Псков. Сказали на вечи, что князь великии дар ихь честно принял, а сердечныя мысли никто же весть, что князь великои здумал на свою отчину и на мужи и на град Псков.
      И потом, тоя же зимы, по мале времени поехал изо Пскова князь Иван Репня Суздальских князеи ко государю великому князю жаловатися на псковичь, что де его псковичи бесчествовали; а тот Репня не пошлиною приехал во Псков да сел на княжение, а не по крестному целованью учал во Пскове жити, а не учал добра хотети живоначальнои Троицы и мужем псковичем. А тот Репня многа зла чинил детем боярским и посадничим детем, и тые дети боярские и посадничи, здумав себе, да ехали великому князю бити челом и жаловатися на князя Ивана Репню.
      И потом посадники со псковичи здумав себе не на пользу, и начаша грамоты писати по пригородам и по волостем, ркучи тако: аще который человек каков ни буди, а жаловался на князя, и вы бы ехали ко государю великому князю в Новгород против его великому князю бити челом. И на тои же недели поехал Леонтеи посадник бити челом на посадника Юрья. И Юрья поехал отвечати; и тамо тягалися, и Юрьи посадник прислал грамоту во Псков, а в грамоте пишет: "аже не едут посадники против князя говорити Ивана Репни, ино будет вся земля виновата".
      И в ту пору псковичем сердце уныло, а на 4-и день по тои грамоте поехали 9 посадников да и купецких людеи старосты всех рядов в Новгород. И князь великои управы им никакои не дает, а рек им тако: "копитеся вы, жалобные люди, на Крещение господне, и яз вам всеи управу подаю; а ныне вам управы никаковы нет". И приехаша вси псковичи во Псков; и егда же приспеваше срок тои, поехаша посадники в Новгород к великому князю и купецкие старосты, не ведуще своея погибели. На самыи праздник Крещения господня князь великии Василеи Иванович велел посадником всем копитися и бояром и купецким старостам и повеле ити на реку на водокрещение; и сам поиде князь великои со всеми своими бояры на Волхов, а владыки в то время не бысть тогда в Новегороде, и крести воду владыка смоленскои; и крестив воду пошли к Софеи премудрости божии. И князь же велико и велел своим бояром по своеи думе творити, как себе здумали, и бояром псковским и посадником и всяким жалобным людем учали говорити: "Государь приказал, велел вам всем копитися в царьскои двор свои исполна, а кои не будет, ино боялся бы государевы казни, а государь хочет всем управу дати". И посадники пошли на владычень двор с воды. И бояре спрашивали: "Уже ли все скопилися". Они же рекоша: "Вси". И посадников и бояр и купцов ввели в полату, а молодшия люди на дворе осталися. И внидоша; великого князя бояре рекоша псковичам: "Поиманы есте богом и государем и великим князем Васильем Ивановичем всеа Русии". И ту посадиша посадников, а молодшихь людеи, переписав, подаваша новгородцом по улицам поити и кормити и беречи до управы.
      И переняша псковичи полоняную свою весть и горе от Филипа Поповича от купчины от псковитина; и он ехал к Новугороду и стал у Веряжи, и услышав тую злую весть и оставя товар, и погонил ко Пскову, и сказал псковичам, что князь великии челобитщиков псковских всех переимал. И нападе на псковичь страх и трепет и туга, и пресхоша гортани их от скорби и печали, и уста их пресмягли; яко же многажды приходиша немцы на них и таковы им скорби и печали не бывало тогда, яко же ныне. И собрашася на вечи, начаша думати, ставити ли щит против государя и запирати ли ся во граде. И воспомянуша крестное целование, что не мощно на государя руки подняти, ни воздвигнути против великого князя, а посадники и бояре и вси люди лучшие у него. И послаша гонца Еустафия сотцкого бити челом со слезами от мала и до велика, чтобы ты, государь наш великии, князь Василеи Иванович, жаловал свою отчину старинную; а мы, сироты твои, преже сего и ныне неотступны были от тебя государя и не противны были тебе государю; бог волен да и ты с своею отчиною и с нами людишками своими.
      И прислал князь великии дияка Третьяка Далматова з жалованным со льстивым словом; и псковичи обрадовалися от государя жалованья и старины, еже Третьяк им на вечи сказал первую и новую пошлину, поклон от великого князя: что де и отчина моя псковичи толко хотите в старине прожити, и вы бы есте две воли мои изволили, чтобы у вас вечья не было да и колокол бы вечнои сняли, а здесь быти двем наместником, а по пригороду по наместнику же быти, и вы еще в старине проживете; а толко тех дву воль не сотворите государю и не изволите, ино как бог по сердцу положит, ино у него много силы готовои; и то кровопролитие на тех будет, хто государевы воли не сотворит; да государь наш хочет побывати на поклон к Троицы во Псков. Да отговорив то, да сел на степени. И псковичи удариша челом в землю, и не могли против его ответа дати от слез и туги сердечныя, и никого же несть иже бы тогда на плакал; токмо тыя не испустили слез, иже младенцы ссущии млеко. И токмо ему отвещали: "Посол государев, даст бог заутра и мы себе подумаем да тебе о всем скажем". И бе тогда во Пскове плач и рыдание и стонание, во всех домех друг друга обнимающе.
      На утрия же, освитающу дни недельному, позвониша на вече и собрашася посадники и все псковичи, и приеха дьяк государев, и начаша ему тако говорити: "Тако у нас написано в летописцех, прадеды и деды и со отцем его государем крестное целование с великими князьями положено, что нам псковичем от государя своего великого князя, кои ни будет на Московском государьстве, и нам от него не отъити ни в Литву ни в Немцы, а нам жити по старине в добровольи; а мы псковичи отъидем от великого князя в Литву или в Немцы или о себе станем жити без государя, ино на нас гнев божии, глад и огнь и потоп и нашествие поганых; а государь наш не учнет тое крестное целование на себе держати, ино на него тот же обет, коли нас не учнет в старине держати; а нынеча бог волен да государь в своеи отчине и дедине во граде Пскове и в нас и в колоколе нашем; а мы прежняго своего целования не хотим изменити, и мы на государя своего руки подняти и в городе заперетися не хотим; а государь наш хочет живоначальнеи Троицы помолитися, а в своеи отчине побывати во Пскове, и мы его, государя своего, ради всем сердцем, что нас не погубил до конца".
      И генваря в 13 день спустиша колокол вечнои у святыя Троица, и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своеи старине и по своеи воли, и повезоша его на Снятогорскои двор ко Иоанну Богослову...
      И тогда отъятся слава псковская, и бысть пленен не иноверными, но своими единоверными людьми. И кто сего не восплачет и не возрыдает. О славнеишии граде Пскове, великии во градех, почто бо сетуеши и плачеши? И отвеща прекрасный град Псков: "Како ми не сетовати или како ми не плакати и не скорбети своего опустения? И прилетел бо на ми многокрыльныи орел, исполнь крыле львовых ногтеи, и взят от мене три кедра ливанова, и красоту мою и богатество и чада моя восхити, богу попустившу за грехи наша, и землю пусту сотвориша, и град наш разориша, и люди моя плениша, и торжища моя раскопаша, а иные торжища коневым калом заметаша, и отец и братию нашу разведоша, где не бывали отцы и деды и прадеды наша, и тамо отцы и братию нашу и други наша заведоша, и матери и сестры наша в поругание даша. И мнози тогда мужи и жены постригошася во иноческии образ, не хотяше итти в плен от своего града". Поучение. Ныне же, братия, сия видящи, убоимся прещения сего страшного, припадем к богу своему, исповедающе грехов своих, да не внидем в большии гнев господень и не наведем на ся казни больши первои; ждет бо нашего покаяния и обращения, и мы не покаяхомся, но еще на большии грех превратихомся, на злыя поклепы и лихия дела, и у вечь кричание, а не ведущи глава, что язык говорит; и не умеюще своего дому строити, а градом содержати хощем. Сего ради самоволия и непокорения друг другу бысть сия вся злая на ны... По сем нача князь великой деревни давати бояром своим, сведеных бояр псковских, и посади наместника на Пскове Григорья Федоровича Морозова да Ивана Андреевича Челядина, да диака Мисюря Мунехина, а другим дияком ямским Андрея Волосатого, и 12 городничих, и старост московских 12, и псковских 12, и деревни им даша; а велел им в суде сидети с наместники и с тиуны, правды стеречи. И у наместников и их тиунов и у дияков великого князя правда их и крестное целованье возлетела на небо, а кривда в них нача ходити, и нача быти многая злая в них, быша немилостивы до псковичь; а псковичи бедныя не ведаша правды московския...

назад		далее