От истории римския повеления и чина святительскаго написания въкратце, чюдно зело

      ...По преставлении же святейшаго папы Селивестра, вси православнии папы и епископы творяху велию честь святому белому клобуку, якоже заповеда блаженный Селивестръ; и тако преидоша лета многа во благочинии ономь. Супротивник же и человеческому роду супостат враг диявол сотвори рать велию на святую церковь, воздвиже некоего царя, Карула именем, и папу Фармуса и научи их прелстити християнскии род своими ложными словесы и учении; и отступити повелеша от православныя Христовы веры и раздрати соединение благочестия святыя апостольския церкви. И бесовъским умышлением тии сквернии учителие православную Христову веру и апостольския и святых отец предания отвергошася, во Аполинариеву ересь превратишася, и опресночная вмениша в правду; а истинная христова предания, и святых апостол, и отческая поставишася во лжу; и святую Апостольскую церковь оскверниша неправыми учении и служении; и святаго белаго клобука не любяху и чести ему не творяху, якоже заповедано бе исперва, но вземше его и положиша на том же блюде, в приделе некоем церковныя стены заключиша, и на дверцах написанием написавше латыньскою речию сице: зде сокровен есть белый клобук папы Селивестра. Пребысть же тамо богом храним. По мнозех временех воста ин папа, того же латыньского служения, иже отнюдь не любя христовы веры и святых апостол предания и учения, гордостию превознесеся и святых икон поклоняние конечно отверг. И некогда вшедшу ему в олтарь, узре на дверцех онех написано о белом клобуке; и прочет, восхоте видети его, и повеле отверзъти двери оне. Егдаже отверзоша их, изыде воня благовония многа, неизреченна и чюдна зело. Папа же взя блюдо с клобуком и дивяся сотворению его, и от беса пострекаем, возненавиде его, и положи его паки в том же пределе, и заключи его твердо. Потом же во многи нощи и дни папа он во сне многажды слыша глас, еуангельскою речию глаголющь сице: не может град укрытися, верху горы стоя; ни вжигают светильника и поставляют его под спудом, но на свещники возлагают, да светят всем. Папа же дивяся гласу тому и возвести в сонъмищи сущим советником его и доктором, и мысль положше, яко глас сий бывает клобука ради оного. И от беса пострекаеми хотяще его сожещи посреде града Рима. Богу же не попустившу сотворити им сего, и страх нападе на них, и убояшася народа, и на иную мысль преидоша - отослати его в далняя страны замория своего сквернаго учения, и тамо его опоругати и изтребити, на устрашение оставльшим християном. И вземше клобук он святый, вложиша его во вретище безчестно, а златое блюдо себе удержаша; и посланники суровы и безчестны отрядивше, и написание даша повеленная сотворити им, и отпустиша их в корабли з гостьми, пришедшими купля деяти.
      И пловущим им по морю, и некто посланник, Индрик именем, суров и житием поган, упився пияньством, и усты своими глаголаша скверная, и хотяше сести верху святаго клобука; и абие мрак темен нападе нань, и невидимая божия сила не даде ему сести, отрину его от места того и удари о корабленный мост, и паки подья его выше, и удари его о краи корабля. И бысть разслаблен, немогий двигнутися ни руками и ногама, и лице назад его обратися, очи же развращенные имея, и кричаше безпрестани: "ох, помилуите мя!" И тако зле исчезе. Прочии же клеврети его, видяще сия, ужасошася и боящеся держати мертва в корабли, да не что зло постражут от морьскаго волнения. И ввергоша его в море, и погрязе.
      С теми же бе некто посланник ин, именем Иеремея, втай держаще веру Христову, и милостыня много творяще нищим, и святый сей клобук втай чтяше. И виде клеврета своего пострадавша зле, и страх объят его. И пловущим им по морю пять дний, и яко в полунощи всех сон объят, и прииде глас глаголющ сице: "Иеремее! Утвержайся о господе бозе; и почитай святая честне, и храни еже носиши, спасен будеши от моря". Иеремея же услышав глас и воспрянув от сна, и страх объя его, и недоумеяся о гласе сем. И внезапу тма нападе на них, и громи велицы восташа, и с небесе молниям блистания многая явишася, и зажже корабль, и смолу корабленую развари, и вся сущая в нем люди и рухляди корабленыя пожже и потопи, и корабль разлама, и вся сущая в нем погибоша; точию Иеремея он преждеречен на единой цке сохранен бысть. И вретище с клобуком взя, и крепце держа его, и безпрестани зовя велиим гласом: "Благоверныи царю Конъстянтине з своим учителем, святым папою Селивестромъ! святаго ради клобука сего, сотвореннаго вами, избавите мя в час сей от належащия сея беды!" И абие вскоре тишина бысть, и свет возсия; и явишася два мужа, светлостию сияющи, от нихже воздух освятися, по морю ходяще яко по суху: един в воинская одеян и венец царский на главе его, другий же святительския ризы на себе нося. И вземше уже корабля оного, и привязаша за конец дъцки, и превлекоша ко брегу некоему, знаему сущу; и клобук святый из вретища взяша, и целовавши его паки, в то же вретище положиша и даша Иеремию, и рекоша: "внимай себе, Иеремее, и блюди со опасением еже носиши, и поведай, елика ти сотвори бох сего ради". И невидими быша Иеремея же вретище оно с клобуком взя, на раме свои носяше, и по триех днех прииде в Рим, и вся бывшая папе поведа. Папа же, таковая слышах, ужасеся страхом велиим и нача браду свою терзати и кусати; и повеле он клобук положити на предреченнем златом блюде, и постави его в церкви, и потом не смеяше ему никоего зла сотворити, а почести ему не воздаше никоея же: омрачен бо бе дияволим ухищрением, в еретическая сведен со отступники его. И мысляще всегда: что сотворити клобуку оному злая? Человеколюбец же бог, вся строя на ползу и соблюдая святыню свою на пречестную похвалу, в некую нощь спящу папе оному на ложи своем, и прииде к нему ангел господень страшен образом, в руце имея мечь пламен, и пусти ю изо уст своих глас, яко гром; от гласа же сего потрясошася полаты папины, и рече ему: "О злый скверный учителю! Не довлело ти осквернити святую Христову веру, церковь; и многи душа человеческия погубисте своими неподобными учении, и отступисте от праваго пути божия, и поидосте В путь сатанин; ныне же конечне хощещи противен стати богу своим гнилым буйством, и святый белыи клобук умыслисте послати в нечистые места, и хотесте его опоругати, истребити. Но владыко всея твари соблюдет его своим смотрением: ты же, скверный, ныне с великою честию въскоре помысли сего святаго клобука в Конъстянтин град устроити к патриарху, и сему повелено будет устроити яже о немъ; и аще сего не сотвориши, то пожгу дом твой и смерть злу наведу на тя, и предам тя безвременно вечному огню". И сия глаголав, невидим бысть. Папа же въскочи от сна, весь трясыися, и страхом одержим велиим бысть и не смея ослушатися повеленнаго ангелом. Во утрий же день созвав единомысленыя своя, и поведа им страшное ангельское явъление, и прииде в церковь, хотя взяти святый клобук он, и абие узре страшное видение: прежде взяти, блюдо оно златое с клобуком подняся выше человека и паки ста на месте своем. Папа же с великим страхом обоя взя своими руками, и положи их в сосуд честен, и печатав своими печатми и отряди честныи мужи, и написание дав им, и посла их в Конъстянтин град к патриарху.
      В Констянътине же граде бе тогда патриарх Филофии, украшен постом и всякою добродетелию. И сему нощнем видении явися юноша светел и рече: "Учителю благии! В древни лета римскии царь Констянтин, по явлению святых апостол Петра и Павла и от бога вразумляем, на похвалу святеи апостольстей церкви и на почесть блаженному папе Селивестру, сотвори клобук бел на главе носити; и нечистыи папа латинскии того святаго клобука ныне хоте опоругати и истребити; и повелением страшнаго явления моего, злый он папа ныне послал сего к тебе. И егда же приидут к тебе посланнии с клобуком онем, ты же приими сего честиго, и написание со благословением вдав, посли сего святого клобука в Рускую землю в великии Новъградъ; и да будет тамо носим на главе Василия архиепископа, на почесть святеи и апостольстеи соборнеи церкви Софеи премудрости божии и на похвалу православнымъ; тамо бо ныне воистину славима есть Христова вера; папе же оному, безстудия его ради, сотворит господь отъмщение". Сия глаголав, невидим бысть.
      Патриарх же воста от сна, страха и радостию наполнився и всю нощь без сна пребысть размышляя о видении оном. И повеле клепати на утреню; и яко приспе день, созва собор церковныи и поведа им явление оно. И вси воздаша хвалу богу и разумеша, яко святыи ангел есть явлейся патриарху, а о сказании его не можаху разума приложити. И бысть седящим им в соборе оном и от радости чюдящимъся, и абие приидоша слузе патриарховы и сказаша ему о пришествии посланных от римского папы. Патриарх же ею повеле въвести к себе. Посланники же, вшедше, поклонишася ему и от папы написание даше ему; патриарх же написание прочет, удивися и хвалу богу воздав, и возвести о сем царю Ивану тогда сущему, нарицаемому Кандакузину, и со освященными сретоша божестьвенное сокровище, и ковчежец прием с честию, и печати отъят, и взя оттуду святыи белыи клобук, и целовав его любезно, и зря нань, дивишася сотворению его, и благоуханию чюдному, изходящему от него, такоже дивяся. Бе же патриарх в то время болен очима и яко очесе главою, и клобук он святыи положи на главу свою, приложи; и в том часе глава его и очи здраве быста. И возрадовася зело великою радостию и славу воздая Христу богу и присно-поминаемому царю Конъстянтину, сотворшему таковое пречюдное дело, и блаженнаго папу Селивестра такоже похваляя. И положи клобук он святыи на златом блюде, егоже посла папа с клобуком, и постави его в велицеи церкви, в честне месте, доньдеже о нем со царем совет положит.
      По отпущении из Рима святаго клобука, злый он папа, от еретик научаем, зле разливаяся на Христову веру, и возбесися, и разскаяся зело о отпущении клобука исперва и лукаво написа к патриарху, возвратити повелевая к себе клобук он и златое блюдо. Патриарх же прочет написание, и разуме злохитрие и лукавъство папино, и написание посла к нему от святых писаний, нарек его сурова, и безбожнаго, и отступника веры Христовы, и предотечю антихристова, и прокля его именем господа нашего Исуса Христа, и святыми апостолы, и божественными отцы. Сия же написания к папе доидоша. Папа же прочет и уведав, яко патриарх клобук белыи имать в велице чести и хощет его послати в Рускую землю в великий Новъградъ; и рыкнув болезнено, и опустне лицем, и в болезнь впаде: толико бо он поганыи паче но любяше Руския земли, веры ради Христовы, но и слышати не терпяше: разпалився плоть его, и седоша на колене его две болячки на обеих частех, и от тех разыдошася болячки по всему телу его от главы и до ногу, и смрад велий изхождаше от него, и черви многи искипеша ис тела его, и хребет его сляче въдвое. Мнози же врачеве приходяще, не могоша изцелити его; очи же развращенне имея, и кричаше безпрестани великим гласомъ; и нелепая глаголаше, и псом и волком вояше, и изходящу из него мотылу8, рукама своима хваташе, и во уста своя влагаше и ядяше. И тако творя многи дни, и зле стража; и страх обя всех ту сущих. Предстоя же некто у одра его, взем платно, хотяше утерти уста его; он же яко пес платно хотяще ухватити зубы своими, и вотче собе в горло; и абие отече плоть его, и разседеся весь: бе бо дебел плотию поганый. И тако зле сконча окаянный живот свой. Римляне же, слышавше таково скончание злаго оного папы, не идоша на погребение его, но плеваше, прокляша его. Властели же тогда градстии, срамнаго ради сконьчания папы оного, погребоша его тай, а имя его в писании утаиша, и примениша во ино имя: овии глаголют Гервас имя ему, и инии же Евгений, а истиньны никтоже не повесть. Патриарх же Филофие, видя святаго клобука добротою сияюща, и мыслити нача, хотя удержати его в Констянтинъграде и на своей главе носити; и о сем часто преклоняяся к царю, и хотя писати к прочим патриархом и митрополитом, еже приити им на собор. Бысть же в день неделный, по пении утреннем, вниде патриарх в своя, и по обычном правиле седе почити, и в сон тонок сведеся. И виде в видении сего вшедша к нему дверцами два мужа незнаемы, светлы зело; един аки воин вооружен и венец царский на главе имея, другий же святительския ризы нося на себе, честными сединами украшен, и рече: "патриарх Филофие! предстани от мышления твоего носити тебе на главе твоей белый клобук: аще бы господь наш Исус Христос изволи сему быти, то от начала бы в создании града сего сотворено было; но древъле по явлению света господня, сшедшего с небесе, и божия гласа, бывшаго ко мне, вразумляем аз хотящую латынскую прелесть и от бога отступление в Рим быти; и сего ради не восхотех святаго оного клобука на главе своей носити, и прочим тако заповеда. В царствующем же сем Констянтинъграде по неколицех временах обладати имут агаряне за умножение грех человеческих и вся святая осквернят и истреблят, якоже в создании града сего явлено бысть о сем: ветхии бо Рим отпаде славы и от веры Христовы гордостию и своею волею; в новем же Риме, еже есть в Коньстянтинеграде, насилием агарянским такоже християнская вера погибнетъ; на третием же Риме, еже есть на Руской земли, благодать святаго духа возсия. И да веси, Филофие, яко вся християньская приидут в конец и снидутся во едино царство Руское, провославия ради. В древняя бо лета, изволением земнаго царя Констянътина, от царствующаго сего града царьский венец дан бысть рускому царю: белыи же сей клобук изволением небеснаго царя Христа ныне дан будет архиепископу великаго Новаграда, и кольми сии честнее оного, понеже архангельскаго чина есть царьский венец, и духовнаго суть. Ты же не умедли святаго духа сего клобука послати в Рускую землю, в великии Новград, по первому тебе явлению святаго ангела, и моим гласом веруй; да просветятся и похвалятся о семь провославнии, и да не обладают агаряне внуцы погании, ни да поругают его, якоже латыньскии папа хотяше сотворити. Яко же бо от Рима благодать, и слава, и честь отъята бысть, такоже и от царствующаго града благодать святаго духа отъимется в пленение агарянского, и вся святая предана будет от бога велицей Рустей земли во времена своя, и царя руского возвеличит господь над многими языки, и подо властию их мнози цареи будут от иноязычных, под властию их патриаршеский чин от царствующаго сего града такожде дан будет Рустей земли во времена своя, и страна наречется светлая Росия, богу тако изволившу прославити тацеми благодарении Рускую землю, исполнити провославия величеству и честнейшу сотворити паче первых сих".
      И сия глаголавше, хотяху отъити; патриарх же, в велице страсе быв, паде пред ногами их и рече: "кто еста вы, господине мои, иже вид ваю зело ужаси мя, и от словес ваю устрашися сердце мое, и вниде трепет в кости моя?" Святительская же нося, рече: "Ли не веси? Аз есмь папа Селивестр и повелением божиим приидох к тебе поведати тебе сию таину божию великую, яже збудется во времена своя". Таже рукою указуя своею на другаго, пришедшаго с ним, рече: "А сей благоверный царь Констянтин римскии, егоже породих во святей купели, и сотворих его веровати в господа нашего Исуса Христа; и сеи бысть первыи християнский царь, чадо мое о Христе, иже сотвори ми белый клобук вместо царьскаго веньца". И сия глаголав, и благословение дав патриарху; и невидими быша. Патриарх же от сна воспрянув, и страх велик нападе нань, поминая глаголы явльшихся ему о белом клобуке, и еже о обладании Конъстянътина града от поганых агарян, и плакася на мног час.
      Времени приспевшу божественной литоргии, пришед в церковь, паде пред образом пресвятыя богородицы на мног часъ; и встав, святаго белого клобука взем с великим страхом, и целова его любезно, и на главу свою пологаше, и прикладывав ко очима и к сердцу также прилагая, и любовь к нему приложи боле перваго; и сия творя со многим плачем. Клирицем же сущим близ его стоящим, и видеша его неутешно плачющася, и не смеяху вопросити его. Патриарх же мало от плача предста, и сказа всем явъственно явление папы Селивестра и царя Констянтина, глаголы их. Таковая же словеса от патриарха слышавше, жалостне восплакаша и рекоша: "Воля господня да будетъ!" Патриарх же хотящую быти беду Констянтина града оплакав, и повеления божия преступити бояся, и рече, яко идеже ся изволить господеви, тамо и устроит святыню свою. И советом благочестиваго царя Ивана святый клобук взя, златое блюдо, и в прежереченный ковчежец положи благочинно, и печатав своими печатьми, и по повелению святаго ангела и блаженнаго папы Селивестра написание со благословением вдав, и клобук он белый архиепископу Василию на главе носити повеле и прочим по нем архиепископом великаго Новаграда; такоже и иныя многия честныя дары чюдны зело от своих церковных чинов дарова благочиния ради святительскаго, и ризы крестъчаты, на похвалу святыя и апостольския церкви; и сия в двугии ковчежец положи. И вся сия даде епископу некоему, именем Еумению, и с радостию же и жалостию отпусти их. В то же время в великом Новеграде бе архиепископ Василие, постничеством и всеми добродетелми украшен. И в некую нощь молящуся ему богу, и седе почити; и мало воздрема, и виде ангела господня, умиленным образом и светла лицем, предстояща пред ним, на главе имея клобук бел, по образу мнишескаго чина; и перстом руки своея указуя на главу свою, и тихим гласом рече: "Василие! клобук белый, еже видиши на главе своей, от Рима есть. В древняя лета християнский царь Констянтин сотвори его на почесть римскому папе Селивестру носити на главе; и господь вседержитель не изволи сему быти тамо, прелести ради скверных латын. Ты же во утрий день иди вне града сего со благоприятельством и срети посланных от патриарха и епископом носимый ковчежец, в нем же клобук бел сим образом, на блюде на злате; приими честию; сий белый клобук прообразует светлое тридневное воскресение; и ныне да будет на главе твоей носим, и на прочих тебе архиепископех града сего утвердится на главах носити; и сего ради показах ти прежде, да верно ти будет, и не сумнишися". И сия глаголав, навидим бысть. Архиепископ же Василей от сна воспрянув, и от страха и радостию дивяся видению. Во утрий же день от предстоящих ему посла на распутия уведати: истиньна ли есть явльшееся. Посланнии же отъидоша недалече от града и узреша епископа грядуща, незнаема суща; и поклонивъшеся, возвратишася во град ко архиепископу и сказаша ему вся. Архиепископ же посла проповедника во весь град на собрание священнаго чина и людскаго всенароднаго множества и повеле звонити сам же облечеся во святительския ризы со всеми причты.
      И отшедше ему недалече от церкви святые Софеи, и се прииде преждереченный епископ от патриарха, нося ковчежец за патриаршескими печатьми и с честными дары. И пришед ко архиепископу, поклонися благочинно, и посланыя к нему патриарховы грамоты даде, и друг от друга благословение приемше и о Христе целовавшеся. Василие же архиепископ патриархова написания и ковчежец взем честне своими руками, и другий ковчежец с патриарховыми четными даровы такоже взя, и поидоша в церковь святые Софеи премудрости божии, поставиша посреди церкви на месте честне, и посланные патриарховы грамоты повеле чести в слух всем. Сущии же в церкви православнии же, егда услышаша сицевая написания, воздаша слаку богу и возрадовашася велиею радостию. Архиепископ же Василие, ковчежец он разпечатав и покров сняв, отвори, и абие изыде от него благоухание неизреченное и свет пречюдон в церкви возсия. Архиепископ же Василие и вси предстоящеи народи, видяще сия, удивишася; от патриарха же пришедый епископ Еумение в той час сия вся благодеяния божия видев, удивися велми, и вси воздаша хвалу богу и певте молебная. Архиепископ же Василие взя ис ковчега белый клобук, и узре тацем же образом суща, якоже виде на главе своей ангела, и целова его любезно. И в тот час из церковныя главы от господня образа изыде велии глас: "Святая святым!" И мало помолчав, третицею глас прииде: "Испола ити деспота!" И яко услышав архиепископ, и вси сущии гласы сия слышавше, страха и радости наполнишася, и рекоша: "Господи помилуй!" И повеле молчати всем, сущим в церкви. И сказа им ангельское явление, и глаголы о святем клобуке, и вся по ряду, яже рече ему святый ангел нощию в видении. И возблагодарив бога в клобуке оном, поидет от церкви своея, предъидущим ему подъяком во священных одеждах, со свещами и с пениемъ; и бе видети благочиньно и честно. Народи же друг друга оттесняху и скачюще, зряще на святительский верх и дивляхуся. И сицевою детелию и благодатию господа нашего Исуса Христа и по благословению святейшаго Филофея, патриарха Царяграда, утвердися белый клобук на главах святых архиепископ Великаго Новаграда. Архиепископ же радостию велиею исполнися, седмь дней питая священники, и дияконы, и вся церковники всего Великаго Новограда, многими брашны учреждая их; такоже и нищая, и мнихи, и с темничники добре напитав, и прочих свободити моляшеся; патриарховы же святыя и честныя дары устрои в соборной церкви в божественней службе, по благословению святительского чина. Блюдо же златое, на немже бе святый белый клобук, такоже на божественную службу в церкви святые Софеи устрои. Посланных же от патриарха со святым клобуком зело чтяше, и даровы многими одаривъ; такоже к царю и патриарху с великим покланянием посла и отпусти их во своя с великою честию, потом же от многих град и царств приходяше людие в Великии Новъград, аки на некое чюдо дивное зряще, видяще архиепископа в белом клобуке ходяща, и дивляхуся и во всех царствах и странах о сем поведающе. Сотвори же убо сеи святыи клобук благочестивыи первыи християнскии царь Конъстянтин блаженному папе Селивестру в лето 5805-е. И сия убо написания о святом белом клобуке до зде.



   назад       далее