Назад| Оглавление| Вперёд

Тому, кто изучает историю Крестовых походов, нет смысла напоминать, что мусульманское военизированное государство давно кануло в Лету. Прежняя организация народного ополчения, когда каждый занесенный в племенные списки человек получал жалованье из общественной казны и должен был всегда быть готов отправиться в военную экспедицию, постепенно изменялась, создавались регулярные армии, и в течение IX века военная основа большинства восточных исламских государств кардинально изменилась. Ядром этих сил становились отряды платной стражи, состоящие в основном из рабов, купленных, отданных в виде дани либо унаследованных правящим князем. Эти стражники и составляли регулярную армию, стоимость которой была основной статьей расходов государства. В основном это были тюрки из Центральной Азии, а также славяне из Восточной Европы, греки и другие пленные из Анатолии, Армении и Грузии. Они были организованы в полки, один из которых выполнял функции личной стражи и предоставлял воинов для церемониальных торжеств. Все они были конными воинами, умевшими хорошо стрелять из лука в седле. Для ближнего боя они были вооружены копьями и саблями.

Эта постоянная армия конных стражников называлась 'askar «аскар», отдельный воин — 'askari «аскари» или ghulam «гулям» («мальчик», откуда, возможно, произошло «Ангулани» из Gesta Francorum). У них действовала регулярная система продвижения по службе, основанная на ее продолжительности, и каждый чин отличался по каким-либо особенностям одежды. Командир полка назывался «эмир» (что часто и неправильно переводится как «князь»), а старшие офицеры или главнокомандующий — «хаджиб» («управляющий»). Командиры, как правило, выбирались из личной стражи правителя и зачастую, помимо военных обязанностей, занимали важные должности при дворе. Офицерам, которые сумели подняться до таких чинов, дозволялось и даже полагалось покупать и содержать личные войска из числа их собственных рабов, после смерти их хозяина присоединявшихся к основному аскару обычно в виде отдельного полка, который назывался по имени своего бывшего владельца.

На содержание таких частных войск главным эмирам требовались большие средства, и для этого каждому выделялись все или часть доходов с того или иного района, правителем которого он становился и за защиту которого отвечал в первую очередь. Это и есть фьеф в исламском понимании. Этот термин очень удобен и его не стоит игнорировать, однако при этом не следует упускать из виду значительное различие между такими поместьями и настоящей феодальной системой. Постепенное ослабление бюрократии, изначально контролировавшей финансовое управление имперскими провинциями и самих военных правителей, практически полностью развязало им руки в управлении их фьефами. В результате эта система привела к хроническим перегибам в управлении и постоянному соперничеству эмиров, стремившихся выжать все соки из наиболее богатых регионов. Помимо этого данная система, как мы уже заметили, служила неиссякаемым источником для восстаний и стимулом к созданию независимых княжеств. Вряд ли найдется хоть немного правителей, даже довольно известных, которых бы не беспокоили подобные поползновения со стороны их эмиров. В частности слабость Сельджукского султаната и его неспособность поддержать сирийских князей в их борьбе с крестоносцами, как в начале нашествия, так и в последующие годы, можно объяснить его постоянной озабоченностью и страхом перед такого рода восстаниями во всех частях доминиона.

Численность аскаров, естественно, варьировалась в зависимости от могущества и ресурсов их хозяина. В арабских источниках не приводится никаких цифр о численности армий сирийских князей во время Первого крестового похода. Можно лишь с уверенностью сказать, что армии Рудвана и Дукака, главных князей Сирии, не могли превышать нескольких тысяч каждая, и силы менее значимых правителей были значительно меньше. 2000 ор-timi milites, которые западный источник приписывает Яги-Сияну, вероятно, и были его аскаром. Такая низкая численность войск вызвана существованием столь мелких княжеств, как Шейзар, у правителей которых было всего по несколько сотен воинов, и, судя по высокопарным выражениям Ибн аль-Каланиси, такие войска насчитывали максимум четыре или пять тысяч человек. С другой стороны, атабеки Месопотамии обладали более сильными регулярными армиями, и этот факт объясняет ту доминирующую роль, которую они, несомненно, сыграли в последующей истории Крестовых походов.

Хотя основу аскаров составляли воины-рабы, их ряды часто пополнялись за счет подразделений наемников, в более строгом смысле слова. Полки дайламитов, уроженцев горных районов к юго-западу от Каспийского моря, можно было встретить на службе у многих князей, и армяне служили в аскарах по крайней мере Дамаска и Египта. Мы знаем, что в Сирии тоже свободные люди записывались в аскары и, как и обычные воины, получали диван или плату в виде определенной части доходов1. Во многих случаях регулярные аскары князей усиливались воинами туркменских племен, конными лучниками, которых также часто называли аскарами. Когда нам говорят, что регулярная армия сельджукского султана Малик-шаха составляла четыреста тысяч человек, следует понимать, что в это число, помимо довольно большой стражи, состоявшей из рабов-тюрков (примерно сорок шесть тысяч человек), которых он содержал, входили подчинявшиеся ему туркмены. Вместе с тем, несмотря на их отвагу и хорошие боевые навыки, туркмены не являлись предсказуемыми и не обладали дисциплинированностью регулярных войск, что часто делало их просто опасными союзниками. Курдские племена тоже поставляли дополнительных конных воинов, и достаточно большое их число записывалось в регулярные аскары.

Большая часть обычных стычек между сирийскими князьями, а также между ними и крестоносцами происходила при участии одних лишь аскаров и немногочисленной обозной команды. В более важных сражениях использовалась вторая линия войск1. Название этих войск джунд (мн. число — аджнад) аналогично именованию старого арабского ополчения. Такая система ополчения сохранялась в Сирии и Месопотамии гораздо дольше, чем где-либо еще на Востоке, благодаря существованию арабских племенных организаций и постоянным конфликтам с Византией, однако приравнивать аджнад XI века к прежнему ополчению было бы ошибочным. Сирийские источники, однако, свидетельствуют о существовании территориальных войск типа милиции параллельно с аскарами. Военные силы более мелких арабских княжеств, друзов и других местных организаций полностью состояли из таких территориальных войск. У князей Шей-зара, к примеру, был лишь небольшой аскар. Из рассказа Усамы явствует, что их аджнад состоял главным образом из арабов различных местных племен, а также из выходцев из Магриба (Северно-Западная Африка) и некоторого числа курдов1. Отсюда можно сделать вывод, что ад-жнад Дамаска и других сирийских городов, хотя бы частично, состоял из тех же самых элементов. В свою очередь, система аскаров привела к формированию сил территориального резерва, также называемых аджнад и состоявших из войск, мобилизованных не на постоянной основе, а существовавших за счет выделения земельных наделов. Такие территориальные резервы имелись в Египте в XII веке, но они также могли существовать и в Сирии в период начала Крестовых походов. Вопрос о том, входили ли кочевые арабские племена в состав аджнада, остается открытым. Возможно, они составляли независимый джунд, напоминающий аскар туркмен.

Воины, составлявшие аджнад, как и аскари, были всадниками, и именно это, а не различия в организации отличало их от третьей линии войск — пехотинцев. С другой стороны, аджнад не всегда состоял из лучников, воины могли сражаться с копьями и саблями. Пехота состояла из различных элементов: городские рекруты, призванные на службу крестьяне, добровольцы в поисках вещественного и духовного вознаграждения за участие в священной войне, а также приверженцы различных рас и религий. Их воинская подготовка и дисциплина, как и экипировка, зависели от случая, и, хотя храбрость этих воинов неоспорима, их военное значение, как правило, было небольшим. Участие в военных операциях сводилось в основном к таким второстепенным действиям, как строительство оборонительных сооружений, рытье подкопов во время осад, охрана лагерей и гарнизонная служба в крепостях и цитаделях.

Доспехи мусульманских рыцарей обычно состояли из кольчуги, как правило доходившей до колен, округлого шлема со щитком сзади, но без забрала, а также легкого круглого щита. Легковооруженные всадники носили вместо кольчуги короткие кожаные куртки или стеганые накидки. Во время Крестовых походов мусульмане позаимствовали у франков некоторые виды доспехов, например забрала, наручники и т. д. Лошади, как правило, оставались незащищенными. Главным оружием мусульманских наездников были лук, копье и сабля. Сначала легкое и сравнительно короткое копье ставило их в невыгодное положение в схватке с франками, но они решили эту проблему, сначала связав два древка копий вместе', а затем приняв на вооружение более тяжелое копье франков. В мирное время все доспехи и оружие хранились в арсенале правителя в его цитадели под охраной самого верного офицера его аскара. Когда аскар получал приказ о готовности к походу, войскам выдавали все необходимое, что по возвращении все сдавалось обратно на хранение. Иногда аджнад тоже получали экипировку из арсенала, но, как правило, эти воины должны были иметь собственное вооружение и лошадей. Дополнительные доспехи и оружие перевозились в обозах. У пехоты также было свое вооружение: луки, сабли, кинжалы или, на крайний случай, заостренные колья, упроченные с помощью огня и используемые как метательные дротики или копья.

Во время военной кампании аскар сопровождал большой обоз, который тянули верблюды и мулы, что обычно замедляло движение войска. Подробные сведения об интендантстве отсутствуют, однако существовала некая организация по обеспечению войск провизией и фуражом, и спонтанное фуражирование, по крайней мере на дружественной территории, не поощрялось. С другой стороны, трудности адекватного обеспечения войск были причиной того, что военные кампании редко проводились зимой и даже в другие периоды года обычно ограничивались кратковременными вылазками, продолжавшимися два-три месяца. Крестоносцы, похоже, подали пример строительства специальных лагерей для ведения зимних кампаний.

Обычно при проведении атаки войска занимали позицию напротив врага, и все начиналось с дуэли лучников. Когда же враг начинал уступать, в дело вступала конница со своими копьями, и все заканчивалось рукопашной схваткой на саблях. Бросаться на еще не сломленную линию противника было не принято, так же как и поспешно сходиться с ним. Арабская конница придерживалась своей традиционной тактики. Она бросалась в атаку, но, не дойдя до линии противника, поворачивала и имитировала бегство, когда же противник начинал ее преследовать, конница разворачивалась в заданном пункте и атаковала врага. Крестоносцев часто критиковали за излишнюю осторожность, но при этом все боялись их «знаменитого удара». В битве пехота играла второстепенную роль, и успех схватки зависел от кавалерийского удара. Отважные всадники безжалостно рубили и брали в плен пехоту проигравшей стороны.

До нашествия крестоносцев методы фортификации и осады были довольно простыми. Как правило, сначала предпринималась попытка захватить город или крепость с первой атаки, притом неожиданно. Если это не удавалось, атакующая армия без лишних затруднений ретировалась либо осаждала опорный пункт в надежде на то, что голод заставит защитников сдаться. Главным осадным оружием была баллиста, а иногда и таран. Пример их использования был заимствован у римлян. Более эффективным методом прорыва укреплений было подведение сапы под башню или стену. В ней разводили огонь, земля проваливалась, и укрепление рушилось. Однако эти методы были мало эффективны при осаде цитадели, построенной на скалах, особенно если ее фундамент, как это можно часто видеть в Сирии, стоял на прочной античной каменной кладке. В таком случае решительный правитель мог отражать атаки неприятеля неопределенно долгое время. В значительной мере причина успеха крестоносцев заключалась в более жестких методах осады, а также зависела от прочности фортификационных сооружений.


Назад| Оглавление| Вперёд